К концу рабочего дня, после долгих часов напряженного перевода Катя уже не выглядела такой бодрой и свежей. Теперь она буквально валилась с ног от усталости и даже заговаривалась. У Кирилла сжималось сердце: черты Катиного лица заострились, глаза лихорадочно блестели, губы пересохли. Наверное, сейчас она мечтает только об одном — раздеться и рухнуть на гигантскую кровать в номере гостиницы. Кирилл кожей ощущал ее усталость и измотанность, словно она была продолжением его самого, видел, как пульсирует венка на виске, и чувствовал, как гудит ее голова.
А довольный Кристиан собрался обрушить на гостей комплекс столичных развлечений: Эйфелева башня, Лувр, Елисейские поля, кабаре.
— Шесть вечера, какой Лувр? — удивился Кирилл. Он заметил, что Катя испуганно притаилась — неужели сейчас придется идти еще и в музей?
— По пятницам Лувр работает почти до десяти вечера, — сообщил Пьер. — Мы заранее купили билеты, чтобы пройти без очереди.
— Ура, Лувр! Я увижу Мону Лизу! — заорал Коля и запрыгнул на друзей, едва не снеся их. — Наконец-то! Спасибо, чуваки, как вы классно придумали! Лиза, девочка моя, жди, я иду к тебе!
— А мы с Катюшей эту красотку уже видели, — осторожно намекнул Кирилл. — Лувр — это, конечно, гениальное место, — дипломатично добавил он. — И месяца не хватит, чтобы все посмотреть. Правда, Катюша?
— Я есть хочу, — жалобно выдохнула Катя.
Кристиан всплеснул руками и потянулся к переводчице, чтобы посочувствовать замученной бедняжке и приласкать ее, но почему-то вместо хрупкого Катиного плечика наткнулся на локоть дорогого российского партнера.
В конце концов, договорились, что Николай вместе с друзьями мужественно отработает культурную программу — и пусть парни гуляют хоть до утра. А Катя и два директора пойдут сейчас в ресторан.
— Отвезу вас в отличное местечко с видом на Эйфелеву башню, — сказал Кристиан. — Мы не только поужинаем, но заодно сможем полюбоваться вечерним Парижем.
Кирилл с огромным удовольствием посидел бы в ресторане вдвоем с Катей. Говорливый француз будет только мешать. Но куда ж от него денешься.
Катя
Днем хозяева организовали обед, но мне, как обычно, не удалось зацепить ни кусочка! Мсье Дефоссе не умолкал, я переводила, Кирилл Андреевич отвечал. Мой милый друг, кстати, тоже не ел — то ли из солидарности со мной, то ли не успевал. А Колька и французская братва лопали аж за ушами трещало, им принесли столько всего вкусного!
Зато в семь вечера мы втроем очутились в шикарном ресторане. За панорамными окнами раскинулся ночной Париж, мерцала золотом Эйфелева башня. Заведение было безумно дорогим, это чувствовалось во всем. Многие столики были заняты нарядной и респектабельной публикой, но я сразу поняла, что в этом зале я самая молодая и красивая, да еще и блондинка. Нет, серьезно! Все дамы вокруг пленяли аристократизмом и элегантностью, сверкали улыбками и бриллиантами, но выглядели так, словно их двадцать лет сушили на солнце, как воблу.