— Сорок пять минут — девятьсот рублей, — сообщила расценки Алиса.
Юля ахнула. Но сразу же подумала, что отдала бы все свои новые платья, джинсы, кружевные комбинашки ради возможности заниматься с Дашей. Сама бы продолжала ходить в старье, развитие ребёнка важнее. Психолог сказала: «Вы упускаете время».
— Дороговато, конечно, — согласилась Алиса. — Я посмотрела, другие логопеды берут гораздо меньше. Кто триста рублей, кто пятьсот. Но у этой мадам имя, опыт и результаты. Вот и заломила ценник. Правильно, так и надо. Раз твои услуги востребованы, не стесняйся. Но тебе-то, Юльчик, беспокоиться не о чем. Егор Михайлович всё оплатит.
Юля надрывно вздохнула: вообще-то, милый десантник вовсе не обязан во всё это впрягаться. Они и так уже основательно попользовались его добротой.
— Повезло тебе с родственником, Юльчик! У тебя не только богатый, но и щедрый дядя.
Юля вздохнула ещё раз.
— Если честно, Егор Михайлович мне не дядя, — призналась она, краснея.
Не могла больше обманывать женщину, которая отнеслась к ней с такой симпатией и заботой.
— Вот как?! Не понимаю!
Пришлось поделиться с соседкой своей историей. Юля не вдавалась в подробности, просто сказала, что ушла от мужа и замерзала с дочкой на улице под дождём, без копейки денег, без связи. Алиса сопровождала рассказ краткими эмоциональными комментариями, от которых у Юли пылали уши.
— Я знала, знала, что Егор Михайлович — человек огромной души! — в конце концов восторженно воскликнула соседка. — Как это благородно с его стороны! Он не проехал мимо, вернулся за вами… О-о-о! Восхищаюсь им.
— Да, он потрясающий, — тихо подтвердила Юля.
* * *
Если в голове майора переключился тумблер, позволивший ему теперь свободно называть девочек по именам, то в Юлиной голове тоже что-то щёлкнуло: наверное, это произошло три дня назад после поездки в торговый центр — во время того спонтанного объятия. Юля шептала слова благодарности, уткнувшись носом в широкую грудь мужчины, а внутри занимался пожар.
Вечером, на кухне, отходя к плите, а потом возвращаясь к столу, она смотрела на крепкую спину десантника и боролась с искушением обнять его сзади за плечи, прижаться лицом к шее, поцеловать. Это желание становилось нестерпимым. Но Юля считала, что её порыв не имеет никакого отношения к сексуальному влечению. Просто её переполняет чувство благодарности к этому суровому, но бесконечно доброму мужчине.
Как она в детстве завидовала подружке! Приходила в гости и видела, как та висит на отце, пока он, сидя за столом, читает газету. А Юле приласкаться было не к кому, она росла без отца. Когда же появился отчим, его липких объятий она боялась как огня.