Д-зинь! Х-р-я-сь!
С треском и звоном от попадания чего-то крупнокалиберного, на пол рухнула серебряная люстра, устлав часть спальни россыпью не зажжённых свечей.
— Началось, — прошептал я отрешённо, и безучастно смотря на всё сразу, и ни на что.
В нахлынувшем приступе абсолютного бессилия, из-за невозможности повлиять на что-либо, я опустил руки вместе с плащом Элеоноры и графином крепчайшего.
— Ах ты падлюка подколодная! — зловеще прорычал Барри, и долбанул ногой по лежащему в дверях мужику.
Наш персональный Бармалей, вместе с Сивым, первыми домчались до моих спальных покоев, и обнаружили валяющегося в дверях бородача.
Для себя я сделал пометку, что вообще-то они молодцы в своих стремительных действиях, в качестве личных телохранителей, и первыми подоспели на выручку.
Топот же основной массы спешащего сюда народа, застрял где-то там, в коридоре, у самого входа в мой номер.
Вероятно, благородные аристократы решают, стоит ли вторгаться ко мне посреди ночи, или же нет. Ведь сейчас стало тихо и никто не шумит. А как же стрельба? А вот это и есть весомый аргумент для решения. Так что, скоро войдут, никуда не денутся.
Борислав ещё пару раз отвесил беспамятному гостю болезненных пинков, прежде чем передать контроль за супостатом в руки Остапия, уже взявшегося за неуставной, самопальный тесак или нож.
Сочтя основную фазу операции быстрого реагирования выполненной, Барри поднял свой взгляд на меня вместе с девушками, и… обомлел на мгновенье. Его накрыла волна страшной злости к бородачу, и сострадания к нам.
— Чего-сь с вами сотворили-то, Феликс, баре… — он проникся к нам жалостью и покраснел от пикантного вида полуголых девчат.
— Барри, дружок наш, всё хорошо, — на выручку в сложнейших условиях ведения переговоров вовремя подоспела Адмиральша Элеонора, к которой симпатизирует наш здоровяк. — Вы вот что, встаньте с Остапием у дверей спальни, и никогошеньки не впускайте! — дала она чёткую инструкцию красным от смущения неразлучным друзьям. — И молчите, о том, что видали! Понятно? — тут же взмылся вверх её сжатый кулак, которым Княгиня ему пригрозила.
— Угу… — здоровяк не замедлил с кивком подтверждения.
— Смотри у меня! — полуголая девчонка нарочито строго нахмурилась, отчего-то став для меня чертовски желанной.
О чём я, вообще, думаю? Бли-ин! Да о невестах, о ком же ещё.
— Таки мы эта, усё-сё исполним, госпожа! Господин Феликс, госпожи Скарлет и Ксения, да-да, мы усё-сё исполним, так и знайте. И даже не нать, вот не нать вам-таки сумневаться! — он харизматично отмахнулся от одной только мысли о нашем недоверии, и сам сцапал в охапку беспамятного бородача. — Сивый, а ну счас же отвернися! — здоровяк так угрожающе двинулся на Остапия, что тот сразу сник и поддался напору. — Иль ты, своею бестолковою головушкою, вовсе не смыслишь, что здесь у господ смушшенье одно! — он наехал на бестолкового друга, и заодно дал безобидную характеристику пикантным внешностям девушек и обстановке в целом.