. Последняя фраза свидетельствует о том, что остальные военные агенты были далеко не так хорошо информированы, как Игнатьев. Донесения последнего были содержательны, и нередко их читал сам Александр II. Так, особенно заинтересовал императора доклад Игнатьева о Вуличском арсенале, и он просил сообщить ему дополнительные сведения о некоторых видах оружия и снарядах
[26].
Сведения, доставленные Игнатьевым, использовались для перевооружения русской армии. Некоторые виды оружия закупались, были заказаны станки для штамповки пуль и др. Однако недостаток финансирования делал процесс перевооружения крайне медленным. К началу русско-турецкой войны 1877–1878 гг. армия имела мало нарезного оружия, а полевая артиллерия намного уступала английской.
С пребыванием Игнатьева в Лондоне связана легенда о том, что он при осмотре военного музея «нечаянно» положил в карман унитарный ружейный патрон, представлявший собой секретную военную новинку, после чего ему пришлось покинуть Лондон[27]. Это утверждение А. А. Игнатьева повторил автор небольшой биографической повести о Н. П. Игнатьеве О. Игнатьев, а также комментатор книги внука Н. П. Игнатьева английского историка Майкла Игнатьева А. Вознесенский[28]. Последний, правда, заметил, что данное утверждение сомнительно; на свидетельство А. А. Игнатьева и мы ссылались в нашей ранней статье о Н. П. Игнатьеве[29]. Однако изученные нами архивные материалы не подтверждают этого факта. Ни в дневнике Игнатьева, ни в его рапортах, ни в письмах к родителям ничего подобного нет. Лондон же он покинул по иным причинам, о чем будет сказано ниже. Поверить в эту легенду трудно также и потому, что Игнатьев вел себя в Лондоне крайне осторожно, сознавая, что он находится в атмосфере недоброжелательства к России. Он писал родителям: «Положение русского военного агента в Англии всегда будет труднее, чем в другой стране, так как малейшая неосторожность, лишнее слово отдается в газетах, будет перетолковано невыгодным образом и может подать повод к неприятностям. При этом неприязненно относятся лица, сочувствующие демократическим началам. Но я в самые страшные времена плохих отношений не имел ни одной провинности и замечания ни от правительства нашего, ни от посла графа Хрептовича»[30]. В другом письме Игнатьев замечает, что ему случалось много раз раскаиваться в легковерии, ветрености, непредусмотрительности, «но в излишней осторожности никогда»[31].
Весьма любопытны были донесения Игнатьева военно-политического характера. Они касались действий английских войск в Персии. Уже в первых своих рапортах Игнатьев подробно описывал состав и дислокацию английских войск, действующих в Персии, сообщал о направлении в Персидский залив английской эскадры из 45 судов для высадки экспедиционного корпуса. Он имел подробную информацию о составе и численности десанта (по полкам), его артиллерийском обеспечении, маршруте и т. д. В рапорте от 27 октября 1856 г. Игнатьев высказал свои соображения о целях войны, заключавшихся, по его мнению, не только в желании Англии утверждать свое присутствие в Персидском заливе, но и противостоять России на Каспии, в Средней Азии и на Дальнем Востоке. Англия, считал Игнатьев, опасалась неизбежного продвижения России в этих регионах, могущего «пагубно влиять на дела Ост-Индской компании»