. Для этого надо предпринять серьезную демонстрацию с привлечением Персии, Афганистана, мусульманского населения Индии и «всех воинственных племен». Союз с Персией надо обеспечить передачей ей Герата, гарантией целостности ее территории и предотвращением вторжения в нее туркменских племен, а также выдачей денежного пособия и оплатой половинного содержания войск. Через Персию следует провести войска с Кавказа, остальные должны двинуться из Оренбурга и Западной Сибири.
Естественно, такой грандиозный план требовал длительной подготовки и немалых средств, которыми Россия не располагала. Он был также чреват войной с Англией и, может быть, с новой европейской коалицией, России мог быть нанесен удар в Европе. Особенно жаждал войны император французов Наполеон III, стремившийся приобрести Рейнские провинции. Однако сама Англия отнюдь не рвалась начать войну. Возможно, под влиянием слухов об индийском походе английский посол в Петербурге лорд Нэпир намекнул Горчакову об этом. Поэтому вице-канцлер решительно отклонил как европейские ноты по польскому вопросу, так и все планы о походе в Индию, справедливо сочтя их ненужной авантюрой. МИД считал, что войны с Англией следует всячески избегать.
Под давлением военных кругов и в особенности оренбургского и западносибирского генерал-губернаторов, требовавших активных действий в Средней Азии, правительство решило упрочить российскую границу и с этой целью соединить Сырдарьинскую и Западносибирскую укрепленные линии. Этот план, исполнение которого было отложено на 1864 г., Игнатьев горячо одобрял. А пока что Россия распространяла свое влияние мирным путем, принимая в свое подданство мирные кочевые племена в Казахстане и Киргизии[212].
Наступление в Средней Азии развернулось с лета 1864 г. В это время Игнатьев был назначен посланником в Константинополь. Удаление его из центрального аппарата МИД было не только его желанием, но и желанием Горчакова, которого пугали активность и инициативы директора Азиатского департамента, считавшего, что министр мало вникает в среднеазиатские дела и не заботится о российских интересах в этом регионе. Н. С. Киняпина полагает, что позиция Горчакова была продиктована здравым смыслом[213]. Не отрицая этого, укажем и на чрезмерную осторожность министра. Ход дальнейших событий показал, что, несмотря на продвижение России в Средней Азии вплоть до середины 80-х гг., Англия так и не отважилась на военный конфликт.
Особое внимание Игнатьев уделял русско-китайским отношениям. Он хорошо знал обстановку в Китае и представлял сложность задач русской политики на Дальнем Востоке, главным он считал реализацию статей Айгуньского, Тяньцзиньского и Пекинского договоров. Сразу же после своего назначения в МИД Игнатьев написал письмо князю Гуну, где заверял о готовности содействовать укреплению дружбы между Россией и Китаем