С трудом выпутавшись из тяжелых объятий, я рывком села и покрутила головой, пытаясь прислушаться к происходящему внизу и снаружи.
Боже! Который час? А если я все перепутала и колокол уже прозвенел? Вдруг я не услышала? Вдруг там уже полный коридор преподавателей вперемешку с воспитанниками, а мы тут! Что же делать?
– Лагранж! – я отчаянно потрясла парня за плечо.
Даниэль поморщился, что-то пробормотал неразборчивое, не открывая глаз и попытался схватить меня и утянуть обратно.
Я зашипела, извернулась, шлепнула по наглым конечностям и только тогда встрепанная светловолосая голова соизволила приподняться, сонно щуря глаза.
– Лали?..
– Ты почему меня не разбудил?!
– А должен был? – Он мотнул головой, протер глаза, а потом сел и с хрустом потянулся, и оставалось только порадоваться, что в это совместное пробуждение верхняя одежда на нем все же имелась. Бедные, бедные мои девичьи нервы…
Так. Стоп. Не отвлекайся!
– Да, должен был!
– Ну откуда мне было знать, что ты любишь просыпаться еще до подъема?
– Не сейчас! Ночью!
– Ах ночью… – протянул Лагранж и задумчиво взъерошил лохмы. – Зачем?
Зачем?!
Нет, вы посмотрите на него! Зачем!
Я вскочила, кое-как одернула одежду, пытаясь привести ее в подобие порядка. Что у меня на голове – лучше не думать, это страшно. Подлетела к люку, ведущему вниз.
И замерла перед ним в нерешительности. А если…
– Там никого нет. Еще рано.
Я обернулась. Даниэль сидел, пристрои локти на колени и смотрел на меня с улыбкой.
– Тогда я пошла, – буркнула я, отчего-то опять краснея. – Пока.
Потянула на себя крышку и принялась спускаться. На середине лестницы, когда моя голова еще торчала из люка, я все же взяла себя в руки и подняла глаза на парня, так и не сменившего позу.
– Спасибо за конфеты. И… за все.
И унырнула, не дожидаясь ответа.
Быстрее, быстрее, быстрее. Только бы добежать до себя и ни на кого не наткнуться!..
Даниэль
Когда серебристая макушка скрылась с глаз, а крышка люка хлопнула, отрезая меня от Невидимки и внешнего мира, я упал обратно на подушки и прикрыл глаза. Нет, доспать все равно бы не получилось – в своей очаровательной панике Лали растолкала, разбудила и подняла все, что можно было растолкать, разбудить и… поднять.
Какой уж тут сон.
Но и бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше, как некоторые суматошные девочки, я не собирался.
Пока была возможность, хотелось полежать и растянуть это время до возвращения туда, в обычную жизнь, где нужно делать вид, что меня совершенно не волнует присутствие рядом одной седой девочки. Что мне не хочется с ней разговаривать. Что мне не хочется к ней прикасаться. Обнимать. Целовать. Тискать как смешную ворчливую плюшевую игрушку.