Помедлила перед аркой, отделяющей мужское царство от остального мира, и неуверенно шагнула внутрь.
До нужной двери я доползла, умирая от ужаса и седея от собственных шагов (кстати, очень удобно седеть с моим оттенком! вполне возможно, Лагранж и прав, и я от всех нервов давно уже не блондинка).
Собралась с духом и тихонько постучала.
Если спит, оставлю сумку прямо тут и…
Дверь распахнулась.
Не знаю, кого он ожидал тут увидеть в такое время – но точно не меня, судя по тому, как изумленно взлетели брови. Хороший, между прочим, вопрос – кому это он бы не удивился среди ночи?
Вина, смущение и бубубу возились, толкались, спихивали друг дружку с пьедестала, и не могли решить в каком направлении мы – они и я – хотим действовать.
– Ты забыл, – пробубнила я смущенно и виновато, протягивая ему сумку.
Вместо того, чтобы взять ее у меня из рук, Лагранж взял… меня. Ухватил за запястье, втащил в комнату и закрыл дверь.
И на том спасибо, что не на пороге пришлось объясняться…
Я сделала пару шагов, сгрузила свою ношу на стол. Набрала в грудь воздуха, повернулась…
– Ты в порядке? – Даниэль шагнул вперед, по обыкновению непринужденно вторгаясь в мое личное пространство, обхватил ладонями лицо, приподнимая его к свету, заглянул в глаза. – Он тебя не обидел? Прости, я идиот. Когда выпустил пар и сообразил, что оставил тебя там одну с этим придурком… я вернулся, но уже никого не было. Весь вечер места себе не находил… крутился у женского крыла, но там постоянно кто-то маячил, даже после отбоя еще, а потом мистер Кроуч…
Он. Передо мной. Извиняется?..
Он?
Серые глаза, внимательно и беспокойно вглядывающиеся в мое лицо, теплые ладони – несомненно подтверждали, ага, извиняется.
Ага, передо мной.
Которая на него наорала и вообще.
Качнувшись с пятки на носок, я вцепилась в ткань мужской футболки, поднялась на цыпочки и прижалась губами к что-то там еще говорившим губам.
Даниэль, кажется, обалдел.
Он застыл каменным изваянием. Вот как был – так и застыл. Даже не попытался меня как-то перехватить поудобнее, и вообще.
У меня в голове молнией пронеслась веселая мысль, что мы снова поменялись местами: я – целую, а он офигевает от этакой наглости. Но, в отличие от него, нужного опыта мне не хватало, и что делать с обалдевшим парнем я себе не очень представляла, поэтому, выдохнув, качнулась назад.
И сейчас, глядя на донельзя изумленное лицо Даниэля, я даже не стеснялась. Мне было весело. Такое пьянящее шальное веселье, как после пары бокалов вина, только без всякого алкоголя.
– Фраза “заткнуть рот поцелуем” обрела для меня совершенно новые грани смысла, – пробормотал Лагранж, выпуская мое лицо.