– Ла-а-али-и… – выдернул меня из панической атаки голос человека, эту атаку породившего.
Я вздрогнула, вскинула на Лагранжа глаза и с изумление уставилась на протянутую в мою сторону руку.
– Хлеб передай, Невидимка, – закатила глаза Мирей. – Не обращай внимания, Дани.
Хлеб… я спохватилась, протянула Лагранжу корзинку, которую все ещё держала в руках. Парень одарил меня беглым невыразительным взглядом, бросил "спасибо" и снова повернулся к Мирей. В теории надо было порадоваться. На практике – почему то стало обидно.
Мирей выхватила кусочек хлеба прямо из-под пальцев Лагранжа, одарив того неземной улыбкой, и принялась намазывать на него масло. На хлеб, не на Лагранжа, хотя по тому, как нож скользил по коричневому кругляшку, можно было делать какую угодно ставку – Даниэля маслом она бы тоже с удовольствием намазала!
И в этот момент к нам присоединился Крис.
В отличие от Зака Фишера, Кристиан Эриндейл обладал внушительным самообладанием. Рокировки за столом он будто бы не заметил – только глаза вспыхнули гневом на мгновение – а потом он как ни в чем ни бывало опустился на стул Флинна.
– Что притихли и пялитесь? – хмыкнул он. – Я побрился неудачно?
Он потер подбородок, будто и впрямь проверял, нет ли где пореза.
– Твой галстук! – артистично всплеснула руками Алисон.
– Что?
– Он есть и завязан! Ребята, он болен, у него вот-вот сорвет крышу, мы все умрем! – некромантка закатила глаза и, прижав ладонь ко лбу, упала “в обморок” на руки Адриану и тут же наехала на него, что эти самые руки он вздумал распускать.
Все захихикали, казалось бы, обстановка была разряжена.
Ровно до тех пор, пока нам не принесли овсянку. Столовая наполнилась стуком ложек. Кто-то ел, кто-то – я, например, уныло размазывал мерзкую жижу по тарелке. Ненавижу овсянку, с детства. Вот только все равно надо было собраться с духом и запихнуть ее внутрь – кто не ел, тот получал наряды на кухне, а посудомойки отправлялись в отгул.
“Если у вас нет аппетита очистить тарелку так, то вы всегда можете это сделать иначе”.
Я как раз собралась наконец с духом, чтобы отправить в рот первую ложку, как Крис внезапно произнес:
– Это правда, Лагранж, что тебя из королевской академии выперли?
Вопрос был задан таким небрежно-светским тоном, что сразу всем было понятно – это нападение.
Даниэль, спокойно донес до рта овсянку, проглотил, и только тогда ответил, глядя Крису в глаза:
– Правда.
Мирей рядом шумно выдохнула. Метнула в поклонника бешеный взгляд и восторженно промурлыкала:
– О-о-о, Дани… ты учился в королевской академии? А на каком факультете?