Мне просто нравились эти поцелуи. Нравилось ощущение гладкой горячей кожи под моими пальцами. Нравилось, как ко мне прижимается большое, сильное тело, такое непохожее на мое собственное. Его хотелось потрогать, пощупать, погладить… до одури.
Но я не решилась.
Все, что я себе позволила – поднять руки выше и запустить их в золотистую шевелюру. И это тоже было приятно до потемнения в глазах – чувствовать, как шелковистые пряди скользят между пальцев и щекочут ладони.
Хорошо, что он сам остановился.
Я за это была ему почти благодарна. Почти – потому что надо было и не начинать!
Он же теперь все неправильно поймет!
Решит, что я согласна!
А я не согласна. Нет! Даже если это приятно, я не дура отрицать очевидное, это все равно глупо, недальновидно и нерационально.
Лагранж – ходячая катастрофа. Взять хоть сегодняшние синячищи. Он будет стоить мне репутации, учебы, и бог знает чего еще… тогда как мне осталось совсем чуть-чуть продержаться до полного совершеннолетия.
Тебе со всех сторон намекают, Лали, ты бабочка. Бестолковая бабочка летящая на огонь.
Хотелось плакать.
Я привыкла к тому, что никому нет до меня дела. Разве что некоторым наставникам, но и тех интересовали только мои магические успехи. И меня это устраивало. Мне это нравилось. По крайней мере, я думала, что мне это нравится. А на самом деле я забыла – каково это, когда кому-то на самом деле не все равно. Когда ты жалуешься, а от тебя не отмахиваются, а говорят “я подумаю, что можно сделать”. Когда спрашивают, что тебе нужно. Когда обнимают, целуют…
Что ты наделал, Лагранж?..
Этим субботним утром мне особенно тяжело было заставить себя пойти в секретариат и набрать нужный номер. Пришлось себя почти уговаривать, давай, Элалия, быстренько отделаться от неприятной обязанности – и все.
– Резиденция Стивенс, – почти сразу отозвался на том конце провода мужской глубокий голос. И это отдельно бесило – она ведь знает, что в это время я звоню, неужели так сложно самой взять трубку, чтобы я сразу услышала ее, а не называла себя чужому человеку, как посторонняя.
– Это Элалия.
– Добрый день, мисс Элалия, я немедленно сообщу миссис Стивенс о вашем звонке.
Еще несколько долгих мгновений и в трубке раздается звонкий мелодичный колокольчик:
– Лали, девочка моя, я так рада тебя слышать!
– Привет, мам, – мой голос почему-то звучал хрипло.
Последние месяцы мне относительно легко давались эти звонки, я отвечала механически и просто уносилась мыслями куда-то в далекое будущее, где я буду уже взрослая самостоятельная женщина, и все это уйдет в прошлое, которое я спрячу в коробку, а коробку на ключик, а ключик в бутылку, а бутылку на дно глубокого-глубокого моря…