– А та девушка, которая рядом с ней, кто она?
– Это её помощница, секретарь. Её зовут Люси Медоуз.
Хол посмотрел на Люси, потом перевёл взгляд на актрису. Сьерра Найт смотрела в окно. Хол не сразу понял, что её там привлекло, но потом, когда Сьерра сложила губы трубочкой, ему стало ясно, что она просто изучает своё отражение.
– Слушай, Люси, – вдруг сказала она, тронув свою помощницу за руку, – а что, если нам сделать кадр с паровозом? Допустим, я стою, облокотившись на какую-нибудь железяку, и с тонким налётом романтизма смотрю прямо в камеру. – Она улыбнулась, очень довольная собой. – Мы пошлём эту фотографию сценаристу, пусть он проникнется моим настроением. Запиши себе в ежедневник, что мы должны сделать фотосессию с паровозом.
Люси Медоуз молча раскрыла ежедневник, достала ручку и что-то записала. Сидящий напротив Стивен Пикль шумно отхлебнул с ложки гороховый суп. Он старался не слушать жену, которая без конца говорила о своей потерянной броши.
– Как я её любила! – вздыхала Лидия. – Таких, в форме банта, наверное, уже больше не делают. Стивен! Ювелир говорил, что эта вещь просто уникальна. Одни бриллианты стоят целое состояние. А ты заметил, что все обратили внимание на эту брошь, как только я села на поезд? И вот я её потеряла. Какая же я растяпа! Но мы ведь ещё поищем её, да? Все вместе, хорошо?
– Разумеется, мы поищем, – ответила Люси, почувствовав на себе взгляд. – Я уверена, мы её найдём.
– Когда мы были в зимнем саду и пили шампанское, она ещё была на мне. А потом я гляжу, её уже нет. – И женщина, как ребёнок, надула нижнюю губу, готовая заплакать.
– А может, ты всё перепутала, дорогая? – сказал Стивен. – А сама её даже не надела. Или тебе показалось, что надела.
– Ничего мне не показалось. Она на мне была!
«Точно была», – подумал Хол. Он вспомнил, как Лидия проходила мимо и как звякал бокал, когда соприкасался с бриллиантами этой броши.
– Надеюсь, ты не забыла её застраховать, – сказал мистер Пикль, отламывая хлеб.
– Нет, кажется, не забыла, – ответила жена.
Когда «Шотландский сокол» проезжал через город Стивенидж, официантка выкатила в проход знакомый сервировочный столик, накрытый длинной белой скатертью, и стала подавать вторые блюда. На второе был огромный кусок запечённой телятины, каждому отрезали столько ломтиков, сколько он попросит. Хол внимательно следил за нижним краем скатерти, надеясь уловить малейшее движение внутри. Он даже вытянул ногу и слегка поддел скатерть вверх, когда столик остановился рядом. Внутри было пусто.
– Пахнет очень вкусно, – улыбнулся он официантке, положившей ломтик телятины и на его тарелку. – А как вас зовут?