Напрягаться я и не думала. Пусть весь мир напрягается от того, что я шагаю по земле. Не вздрогнула и после того, как развернулась, а перед моим взором всплыла полупрозрачная фигура невысокого лысоватого и полноватого мужичка. О, так за мной еще и призраки ухаживают?
– Вася? – сразу поняла я. – И ты здесь?
Григорий Алексеевич пояснил с усмешкой:
– Мой домашний питомец, если можно так выразиться. Как раз из тех, кто не умел свои намерения при себе держать. Наворовался, над родными наиздевался, пока они от него все не отвернулись, и потом повесился – чтобы всем подряд отомстить. Идиотина и не понял до петли, что они только рады будут. А после смерти неожиданно поумнел. Меня как увидел, так каким-то маятником назначил – типа готов служить и хоть что-то хорошее сделать, раз в жизни не успел. Придурок, одним словом. Один в нем плюс, что немой.
– А зачем делать что-то хорошее, когда и так жизнь весело прожил? – не поняла я.
Вася вызывал у меня брезгливое отвращение. Еще и надета на нем была майка-алкоголичка. Если уж собрался после суицида еще здесь торчать, то надо было побеспокоиться о внешнем виде!
Но что-то в Васе меня смутило. Взгляд его… выражение лица. Грустное, слегка удивленное. Он пялился на меня будто с осуждением! На меня, хотя я разгуливаю всего лишь в безобразных кедах, а не с веревкой на шее. Я бы еще от неудачников осуждение терпела!
– Вась, испарись, – потребовала равнодушно. – Бесишь.
Но он послушался только после того, как Гриша с тихим смехом кивнул.
В такие бутики я раньше даже не заходила – меня одни вывески пугали до дрожи. Сейчас же ничего испугать меня было не способно. Я тут с симпатичным кошельком на шопинг вышла – вот пусть он марку и держит. А если заявит, что дорого, – обзову жлобом, обижусь и уйду.
Сменила я не только обувь – весь прикид. Ого, оказывается, я настоящая красотка! И почему раньше шпильки не любила? Ведь они делают ноги зрительно в три раза длиннее, особенно в узких дизайнерских джинсах. В отделе косметики мне уже было скучно, но я подошла к стойке, взяла ярко-красную помаду и перед зеркалом подвела губы. Прекрасно! Что там орет эта продавщица? Не пробник? Так разберитесь между собой, меня зачем дергать?
Поправила волосы – ах, хороша, зараза. Еще нужно в салон красоты как-нибудь заскочить, пока у моего верного пса запал не иссяк. Но, обернувшись к нему, я удивилась отсутствию расслабленной улыбки – Гриша скорее наблюдал за мной пристально, не выражал раздражения, но и про беззаботное счастье забыл. Вероятно, измучился всеми этими примерками: мужчины – они такие, посреди модных фейерверков начинают тосковать.