Это, судя по тону, была совсем не просьба, однако, госпожа Дина задумалась на несколько мгновений, а потом согласно тряхнула головой.
— Хорошо! — и вдруг, озорно стрельнув глазами и улыбнувшись, закончила:
— Только никакой выпивки!
Отец, выпучив от удивления глаза, машинально кивнул.
— Да! — как будто только что вспомнила, продолжила госпожа Дина. — И баб чтобы тоже не было! Ему еще рано так напрягаться — и выпивка, и бабы — это будет перебор! Все ясно?!
Отец понял, что госпожа магесса шутит и его отпустило то напряжение, в котором он пребывал с тех пор, как мы въехали в стойбище и увидели встречающих нас орков. Лицо его разгладилось и как-то помягчело, он глубоко вздохнул и вдруг склонил голову.
— Спасибо вам!
— Спасибо скажешь на следующее утро после вашей совместной пьянки, когда я, так уж и быть, снабжу тебя эликсиром от похмелья! — госпожа Дина лихо подмигнула ему и вышла из шатра.
— Зерт, проводи магессу, а то она даже не знает, где мы устроились, а мне нужно переговорить с отцом! — тихим голосом распорядился я, и орк, не став возражать, исчез из шатра.
— Пап, — не стал я тянуть время, потому как мне в голову пришло несколько интересных мыслей. Отец поднял голову. — Пап, наши все устроились, я проконтролировал. Тебе что-нибудь нужно?
Отец секунду подумал, а потом просто покачал головой.
— Ну, может, поесть, а то чего, уже вечер, а нормально мы ели утром? — настаивал я.
— Да, я думаю, что меня здесь покормят, — он повернулся к стоящим и что-то негромко обсуждающим между собой оркам. — Что, Красный Лист, покормите меня?
Из толпы орков выступил, ну очень старый орк, во всяком случае, если судить, по оставшимся немногочисленным седым волосам, заплетенным в тонкую косичку, спускающуюся почти до пола и лицу, даже не покрытому, а изборожденному морщинами, настолько их было много и так глубоки они были. Но, при этом, спина его была прямой, осанка, воистину, величественной, а речь нетороплива и тверда.
М-да, наличие настолько длинных волос у орка я увидел впервые, поэтому был сильно удивлен! Настолько сильно, что мой рот приоткрылся. Да, чего уж там — рот у меня открылся широко!
Но старик сделал несколько шагов, аккуратно, своим морщинистым пальцем, поднял мою нижнюю челюсть так, что мои зубы даже не клацнули, и только потом повернулся к отцу.
— Я понимаю, что тебя прозвали Шутником, но это очень плохая шутка была! — речь орка была полна достоинства и сдерживаемой обиды. — Конечно, мы тебя накормим! Побратиму Гиба Весельчака отказа в нашем стойбище не будет ни в чем!
— Прости, Красный Лист, я не хотел тебя обидеть, — покаянным тоном повинился батя, — я просто хотел показать моему младшему сыну, что ему волноваться за меня не нужно!