31 октября аппарат развернули в пространстве почти на 180°, выбрав в качестве опорной звезды Денеб вместо Канопуса. Из нового положения было удобнее разворачиваться антенной HGA к Земле для сброса записанной информации. Было и еще одно достоинство: немного уменьшился расход топлива на борьбу с возмущениями от Солнца. Из-за давления солнечного света, в обычных земных условиях совершенно незаметного, аппарат быстрее уходил за установленные пределы по углам отклонений от заданной ориентации, а значит, чаще срабатывали двигатели для возвращения его в норму. Так станция летела до 29 ноября, пока геометрия треугольника Солнце – Земля – КА не изменилась, и стало выгоднее вернуться к ориентации по Канопусу.
Надо сказать, что оба аппарата тратили больше гидразина, чем предполагалось. Больше расчетных оказались и разовые расходы на коррекции орбиты, и фоновые – на поддержание текущей ориентации. Помимо воздействия солнечного ветра, отмечалась реакция системы ориентации на движение сканирующей платформы и даже на включение и выключение ленточного запоминающего устройства. Помимо повышенного расхода гидразина, это сказалось бы и на выполнении научной программы – от таких толчков могло «смазываться» изображение при фотографировании!
К концу ноября выяснилось, что с учетом экономии гидразина при доразгоне аппарата 20 августа и всех предпринятых мероприятий топлива на «Вояджере-2» хватит вплоть до Урана и еще останется 9 кг про запас. (Первый аппарат благодаря переносу старта с 1 на 5 сентября уже имел резерв в 23 кг, но и ему «облегчили жизнь», подкорректировав чувствительность солнечного датчика.)
2 ноября на «Вояджере-2» обнаружили перегрев детектора заряженных частиц LECP со сбоем в работе шагового двигателя устройства наведения этого прибора. Он совпал по времени с тестовым включением передатчика X-диапазона[56] через остронаправленную антенну и более не повторялся. А вот отмеченное в декабре значительное снижение чувствительности инфракрасного прибора IRIS заставило поломать голову. С ним удалось справиться лишь через год, 28 сентября 1978 г., путем временного прогрева спектрометра от 200 до 267 К[57].
Запланированные на конец года наблюдения кометы Кохлера (Kohler) решено было не проводить: специалисты опасались повреждения видиконов при продолжительной съемке объекта на малом угловом расстоянии от Солнца.
5–8 декабря тестировали отдельные рабочие программы, подготавливаемые к встрече с Юпитером, в реальных условиях космического полета. Нужно было проверить соосность камер и спектрометров, убедиться в возможности вести прямую передачу информации на максимальной скорости 115 200 бит/с, учесть заранее механические и электронные помехи.