Так, шаг за шагом, формировалось мое разведзадание: нефтепереработка, нефтехимия, смазки, синтетические каучуки и пластики, а из особых — химические отравляющие вещества. Последнее было логическим продолжением интересов Японии в этой области: в годы войны эта страна активно создавала и испытывала на людях ОВ и химбакоружие. А как сейчас? Ведь если знаешь вещество, то сможешь от него защититься? Вот это и надо было выяснить там, в стране.
Наконец документы прикрытия были готовы, и — о радость! — на основании положения о выезжающих за рубеж мне выделили комнату — первую свою собственную. Правда, там уже жили в двух, по десять метров каждая, пять человек. И мой сосед из разведки попросил уступить ему мою комнату, взамен же его подразделение обещало дать мне другую, не хуже. Случилось так, что я получил через него отдельную, хотя и крошечную квартиру вдали от центра, на берегу Москва-реки.
Это была типичная квартира в «хрущевском» доме — девятиэтажном, панельном. Якобы народ прозвал эти дома «хрущобами» от слов: «Хрущев», как инициатор массового дешевого строительства таких домов, и «трущоба» — самые худшие жилища во всех частях мира, населенные беднейшими слоями населения.
Но это было несправедливо: Никита Сергеевич дал людям жилье задолго до назначенного им самим времени построения коммунизма в нашей стране, то есть задолго до восьмидесятого года. Лично моя радость по получению этой квартиры была более чем искренней.
Через несколько дней мы въехали в квартиру — я, жена и трехлетняя дочка. В доме ничего не было, кроме детской кроватки и двух раскладушек. Приобретать мебель было поздно — приближался отъезд в Японию.
За несколько дней до отъезда во входную дверь квартиры был врезан замок от сейфа, который изготовил слесарь, специалист по сейфам с Лубянки. Этот умелец ремонтировал все сейфы в КГБ, тайно подрабатывая изготовлением сейфовых замков для частных лиц — сотрудников грозного ведомства. Рассказывали, что в прошлом он был один из последних «медвежатников», специалистов по взлому сейфов.
Легенда гласит, что однажды, еще в двадцатые годы, его привезли прямо из тюрьмы для вскрытия какого-то сложного замка в иностранном сейфе. Сделал он работу быстро и стал желанным специалистом, которого все чаще и чаще привозили в грозное ведомство госбезопасности. Наконец, всем надоело возить бывшего «медвежатника» на работу к чекистам и он был досрочно освобожден, проверен и взят в штат слесарей здания на Лубянке.