– Этих в первую очередь на подозрение, – грозно сказал лысый генерал.
– Артистов? – спросил Жунев. Было видно, что он готов, в угоду генералу, выдать что-нибудь перчененькое про артистов.
– Да чем артисты-то плохи? Артисты хорошо! Нонна Мордюкова… – генерал было мечтательно зачмокал, но вернулся к реальности. – Я про циркачей!
Тут Жуневу и не надо было под генерала подделываться, циркачей он и сам недолюбливал. Рассказал про дрессировщика коров.
– Мерзавцы! – с возмущением сказал генерал. – Вымени живого не жухали, а туда же! На циркачей я прошу самое пристальное внимание…
Жунев опять поддакнул, ввернул ловко клоунов, вот ведь дебилы дебилами, лысый поддержал… Быстро на этом спелись. Хуже всех выходили по их словам дрессировщики хищников. Их вагоны, когда за границу на гастроли везут тигров и львов, никто не проверяет, себе дороже подо львом колупаться. Вот они и возят за границу ворованное золото, из-за границы наркотики.
В результате лысый генерал вдруг сказал:
– И знаешь, я подумал… Идея про спрятанное убийство… Интересная идея!
У Подлубнова на столе стояла сигаретница в виде избушки: нажимаешь на трубу, выдавливается сигарета. Для гостей – сам Подлубнов не курил, только трубку сосал. Тот, что из парткома, на этих словах лысого забыл, что на совещаниях у начальства не курит, нажал на трубу, взял сигарету, сунул в рот. Попробовал вписаться в изменившуюся атмосферу. Поддержал, что творческую интеллигенцию надо внимательно… того-этого.
– Знаем мы их! Сплошные фиги в карманах. А вы попусти…
– Обижаете, – перебил осмелевший Жунев. – Шерстим как цуциков.
Расстались, в общем, с министерскими почти друзьями, лысый генерал спросил под занавес всех, знает ли кто, какое у Нонны Мордюковой настоящее имя? Никто не знал. Генерал сказал. Все поцокали языками.
– Подходит! – сказал Жунев.
– Баба статная! – подтвердил генерал.
Ну, отстрелялись, руки развязаны теперь. Самое время для второго дыхания. Тут как тут Фридман с интересными новостями, бродит вокруг фикуса, увидел начальство, побежал навстречу:
– Я из Института смазки! Он, кстати, не смазки называется, а смазочных материалов. За Институт смазки меня даже пристыдили там…
– Давай без этой дополнительной сапы, – сказал Жунев. Он уже привык к Фридману и даже по-своему полюбил, но не упускал еще пока случая ковырнуть.
– Без дополнительной: никакой командировки в Омск у Фарятьева в означенные дни не было, – торжественно провозгласил Фридман. – Но и на работе его не было, он брал отгулы!
Ха! А в квартире Ярковой, говоря о командировке, Фарятьев глянул на Марию Александровну, и она закивала. Неужели сговор?