Покровский думал, легко ли сойдется домашний мальчик с чужими, но Вадик уверенно общается, захватил, несмотря на численное меньшинство, инициативу, рассказывает про турнирную таблицу. И Сережку маленького вовлекает, спросил, за кого тот болеет. Сережка не смутился, сказал, что за «Динамо». Их двое нынче за «Динамо», Сережка и Покровский. Вадик всегда за «Торпедо», а пацаны с «Сокола» вообще-то за ЦСКА, значит, против «Динамо», то есть сегодня будут тоже за «Торпедо». Два болельщика в толпе, синхронно оглянувшись, достали из кармана по чекушке, содрали пробки, чокнулись чекушками и выпили их винтом, один заметно быстрее другого; весело им будет на матче. Чекушки в урну, культурно. Сенька рассказывает, что ему гланды вырезали на той неделе.
– А что, правда, когда гланды вырезают, мороженое потом дают? – взволнованно спросил Сережка Углов.
– Правда!
– Ништяк! – воодушевились Вадик и Митяй.
– Медсестра принесла в штуке такой…
– Креманка называется, – сказал Покровский.
И увидел совсем вблизи от себя Бадаева, тот быстро нес, лавируя меж болельщиков, две картонные тарелки, между которыми был зажат шашлык, несколько порций.
– Николай Борисович, – поспешил к нему Покровский, – такая удачная встреча.
– Здравствуйте, – нахмурился Бадаев, не хотел останавливаться.
– У меня к вам буквально один вопрос, – Покровский все же блокировал ему дорогу. – Скажите, вы были девятнадцатого мая поздно вечером в Чуксином тупике? Это за станцией «Гражданская».
– А-а-а…
– А отношение к нашему делу такое, что оттуда кирпич принесли, которым убили Кроевскую-то. Вы же знаете, что ее кирпичом? Не помню, я вам говорил или вы сами знаете. А ведь как-то попал кирпич от Тимирязевского парка в Петровский!
Кадык дернулся у Бадаева. Стрелы ужаса – зигзаги вроде тех, что рисуют на «Не влезай, убьет» – вспыхнули в глазах.
Спасительное «они думают, что кирпичом», предполагал Покровский, перегородило на мгновение косым огромным транспарантом сознание Бадаева, а потом сверху шмяк печать «Издевается!»
Вот такие момент любил Покровский. Да, игра в кошки-мышки – не самая благородная. Не мог иной раз себе в этом низком удовольствии отказать.
Покраснел Бадаев, туго переваривает, скрипя мозгами, поменявший дислокацию кирпич.
– Это понедельник был? – спросил Бадаев.
Покровский кивнул. Бадаев изменил положение рук, шашлык рисковал вывалиться.
Бадаев сказал, что ходил к станции. Потерял на работе квартальное расписание электричек, стибрил кто-то, народишко вороватый, а оно нужно всегда, курьера иной раз удобнее через электричку пустить, чем через метро, и на работу кое-кто добирается железкой. Нужно расписание, в общем.