Сенька ответил, что батя, кажется, привез из командировки. Опасный прострел… «Динамо» атаковало уже безостановочно. «Ди-на-мо» неслось над стадионом. Сережка Углов вскочил, прыгает на ножках-пружинках, как воробей.
Петрушин повздорил с белобрысым торпедовцем, грудью на него наседает, торпедовец бухтит, но уступил, отошел. Надо давить! Долматов догнал мяч, уходящий за линию, отправил его в штрафную, а там всех опередил Павленко – 1:1. Ура-а-а! И еще куча времени вырвать победу. Но так вничью и добегали, хотя динамовцы в конце имели еще пару моментов.
С утра Покровский мокрым веником подмел все полы – без поддавков, отодвинув кровать, шкаф и тумбочку. Мыть полы не стал, зато пропылесосил ковер и кресла. На пылесос редко бывает вдохновение, надо вытащить из кладовки, собрать всю эту членистоногую комбинаторику, жужжит, вырывается из рук.
Пошел во двор вытряхивать пыль из нутра пылесоса.
– Костя Раков! – раздался звонкий голос Вадика Чиркова.
Дети во дворе играли в штандер. Красно-синий мяч взмыл в небо, Костя Раков кинулся его ловить, остальные врассыпную от Кости Ракова.
Покровский помахал рукой Вадику, тот подбежал.
Рассказал, как закончились другие вчерашние матчи. «Спартак» победил в Ленинграде. «СКА (Ростов)» снова проиграл.
– У них всего четыре очка, – сказал Вадик. – Шансов остаться нет. Ку-ку Ростов, в общем.
Что-то было связано с «ку-ку…».
Кукуц! Фамилия боксера, которому проиграл Бадаев, несмотря на переписанный возраст.
– Вадик, а ты не слышал про боксера по фамилии Кукуц?
– Слышал! Такую фамилию как не запомнить.
– Да что ты! И что, хороший боксер?
– Известный. Я про бокс мало читаю, но фамилия встречается в «Советском спорте». То ли он даже чемпион Европы…
Кукуц, получается, не был, скорее всего, переписанным, если вышел в знаменитости. То есть Бадаев в семнадцать лет проиграл нокаутом реально шестнадцатилетнему. Серьезный удар не только по физиономии, но и по самолюбию.
Жил да был человек с амбициями, сильный человек – боксер! – а так все сложилось унизительно, нелепо-бесцветно… шашлыки ветерану таскать. Накопилась под спудом обида, энергия ненависти. И вот подвернулась соседка с иконой – и решился подлый раб: была не была.
В гастрономе в мясном отделе неплохая говядина, ну как неплохая – пепельно-фиолетовая пленка на костях отсвечивает не так мрачно, как обычно, и очередь всего человек десять.
Покровский отстоял, попросил кусок килограмма на полтора, мясник бросил на него короткий взгляд, выбрал кусок получше: мужская солидарность в действии. Взвесил, посчитал стоимость – три рубля тридцать копеек – написал ее на двух серых бумажках, одну налепил на кусок, другую протянул Покровскому. Потом Покровский отстоял в молочный отдел: несколько бутылок кефира, взвесил «Пошехонского» сыра, приобрел бы и сметаны, но забыл взять под нее из дома банку. В молочном получил бумажку тоже на три рубля с копейками, потом в хлебобулочный.