Двинулись обратно. Труба небольшой котельной… Ночью там кто-то должен дежурить. Кравцов ответил с небольшой обидой, что опросили, разумеется, оператора котельной. А сторожа больницы… это же больница справа? Само собой, опросили!
Перешли железку по переходу. Да, высоко, путь раз в пять длиннее выходит, чем через рельсы. Внизу два длинных состава с древесиной прогромыхали на встречных курсах. Стопанули постовую машину, попросили довезти до Скаковой. Миша поспешил к Белорусскому вокзалу чинить «Москвич», потом Покровский велел ему ехать в «Торгоборудование», нашелся такой магазин на Профсоюзной улице.
На Скаковой Кравцов показал Покровскому дом неизвестного года постройки. Аварийный фасад забран плакатом ко Дню Победы: солдат в полный рост размахивает гранатой. Рядом кондитерская фабрика: воздух сладкий, шоколадный. Тут уж Покровский просветил Кравцова, что сначала фабрика носила имя заграничного кровососа-капиталиста, который ее основал, а потом стала зваться «Большевик», чтобы у детей прочнее закреплялась ассоциация между коммунизмом и сладостями.
Местных милиционеров, чтобы опечатанную дверь вскрыли, можно и не ждать: от одного из окон доски уже снова отодраны с мясом. Но дождались, конечно, коллег, двух вислоухих старшин. Прошлись по этажам – ничего интересного. Запустение, пыль, миазмы… в том числе свежие.
Покровский поднялся наверх, вышел на балкон. Ударная позиция замечательная. Если жертва проходит прямо внизу, попасть в нее кирпичом просто. Но непросто потом уйти.
И очень хорошо видно, откуда кирпич отвалился. Там и соседние кирпичи на соплях, вот-вот полетят.
Улица проходная, вокруг, кроме фабрики, и жилье, и мастерские, и ипподром, и вокзал недалеко, людей много. Чуть поодаль промтоварный магазин, в который Юлия Сигизмундовна Яркова приехала на трамвае за сумкой на колесиках производства донецкого велозавода стоимостью 10 рублей 20 копеек. Данная сумка и стала ее последним приобретением.
– Если бы с целью грабежа, – сказал Покровский, – какой удар, представляешь. Ты старушку грохнул, а сумка пустая.
– Обидно, – согласился Кравцов.
– Нужен следственный эксперимент, – сказал Покровский.
– Какой? – спросил Кравцов.
Покровский объяснил, Кравцов поддержал.
– Горячо поддерживаешь?
– Горячо.
– Едем тогда на Петровку, будешь писать обоснование. Лучше завтра и провести. Именно то же время нам нужно, тринадцать пятьдесят.
В коридоре у кабинета Жунева сидел Панасенко, нога на ногу.
– Здравствуйте, – сказал Покровский.
Панасенко глянул на него без любопытства, не ответил. Чуть презрительно поджал губы. Почти незаметно.