– Ты что здесь делаешь? – в холл влетела Пэт. – Надеюсь, ты не собиралась лезть наверх.
– Нет, дорогая, – ответила Эвелина, поднимаясь на ноги с помощью племянницы. – Просто захотелось чуть-чуть посидеть здесь.
Она показала на паутину:
– Нужно смести ее, пока мы тут. Это займет не больше минуты.
– Сейчас нет времени. Найдем твои бокалы и поедем.
– Но я же хотела сказать тебе, что еще мне необходимо, – укорила племянницу Эвелин, возвращаясь вместе с ней на кухню.
– В машине скажешь. Составишь список. А мне срочно нужно ехать домой. Хамфри звонил, сообщил, что к вечеру приедет с клиентом, пригласил его на коктейль, так что мне скорее нужно домой, чтобы навести там порядок. Утром я не успела, потому что спешила к тебе.
– Хересом будешь угощать?
– Вряд ли. Хамфри, как обычно, после тяжелого трудового дня, скорее всего, попросит пива, – Пэт дождалась, когда Эвелин снова сядет за стол, и потом опять исчезла в столовой, а скоро вернулась с парочкой небольших бокалов на красных ножках. – Ты про эти говорила? Набор неполный, но, думаю, четыре я наберу.
– Да, эти вполне подойдут пока. Вряд ли в приюте я буду давать приемы, так что четырех мне вполне хватит. А если потребуется больше, мы ведь всегда можем вернуться сюда?
Пэт покачала головой, потом нашла газету, завернула бокалы и положила их в хозяйственную сумку.
– Оставь кофе, – распорядилась она. – В следующий раз приеду и приберу.
Не приберешь, – подумала Эвелин. Она снова встала из-за стола и потащилась к выходу.
В раковине я заметила другую грязную посуду, на столе – круги от чашек, в сахарнице – ложка с засохшим на ней сахаром. Ты не любишь Кингсли так, как любили его мы. Мы с Хью собирались здесь жить. У нас были грандиозные планы.
Пэт не терпелось поскорее посадить Эвелин в машину, но, пока она запирала двери и меняла алюминиевые ходунки на трости, чтобы ее тетя могла дойти по гравию до машины, та проковыляла в палисад. Под его надежной сенью уже тянулись вверх крепкие зеленые стрелы ирисов, в тенистых уголках густо росли крошечные фиалки, шишковатые ветви магнолий усеивали восхитительные в своем жемчужно-розовом великолепии цветки.
Ворковали голуби, где-то в лесу квохтал фазан, и в ответ на эти знакомые звуки Эвелин прошептала:
– Прощай, Кингсли.