Агустину скоро надоедало, и он шел играть. А я продолжал один двигаться вдоль магистрали, представляя себе автостопщика где-то на этой ленте, в потоке этой лавы, глядящего, как за окном скользит непрерывная череда лесов, полей, откосов, неизменно засаженных одними и теми же буками, одними и теми же грабами, как проплывают одинаковые виноградники с оголенными осенью лозами, одинаковые плантации сизых артишоков, одинаковые луга люцерны, одинаковые поля под паром, одинаковые участки, покрытые длинными полосами черного или белого пластика, одинаковые коровы, одинаковые рощи, одинаковые лесозащитные полосы из тополей, одинаковые деревенские колокольни вдали, одинаковые кричащие билборды торговых зон под низким небом, одинаковые указатели съездов и выездов из населенных пунктов – Сент-Этьен-о-Мон, Сайан, Пор-сюр-Сон, Атис, Гре, Сен-Мартен-де-Кро, Лудеак, Живор, Бур-Сент-Андеоль, Пон-Сент-Эспри, Монтегю, Ла-Транш-сюр-Мер, Лимож, Байонна.
Франция.
Этот географический объект, весьма трудноопределимый, хотя и четко очерченный, по сути, и отправлялся покорять автостопщик, когда уезжал кататься по дорогам.
Буду во Франции.
Ответ тем, кто спрашивал, куда он едет.
Буду во Франции – можно подумать, это всех успокоит, как будто Франция – настолько освоенный кусок земной поверхности, что не стоит тревожиться.
Буду во Франции – все равно что сказать: я всего-то-навсего дойду до ближайшего кафе, не волнуйтесь и, главное, не думайте, что я пускаюсь в далекое путешествие, нет, вовсе нет, я тут, совсем рядом. Как будто Франция – это не 643 тысячи квадратных километров от Бретани до Ниццы, от Андая до Ремирмона. Буду во Франции – словно остальное уже мелочи, все различия между Верхней Савойей и Ландами – не более чем конкурентные преимущества, какие легко найдутся у двух соседних кафе на деревенской площади, а разница температур и тысяча километров между Лотарингией и Лазурным берегом – не более чем несколько шагов из конца в конец деревенской улицы.
Некоторые подшучивали над ним за то, что он ничего не осматривает, никогда нигде не задерживается.
Франция, Франция, а что ты в ней видишь? – вопрошали насмешники. Что ты в ней понимаешь, если проносишься по ней со скоростью сто тридцать километров в час? Ты же никогда не съезжаешь с автострады или съезжаешь только затем, чтобы переночевать в ближайшей “Формуле 1”.
Он не сдавался. Улыбался своей самой широкой улыбкой и в ответ бросал:
Ну и что?
Ну и что, а разве это не Франция? Ведь для большинства из нас сегодня Франция именно это и есть – леса и поля за окном автомобиля или скоростного поезда. Сплошной зелено-коричневый массив над барьерным ограждением, которое каждый из нас может описать, поскольку тысячи раз его видел, помнит все его выступы, гладкую поверхность, игру бликов, заклепки.