Мари замолчала. Я смотрел на нее и ждал продолжения. Встал, подошел к раковине, налил нам по стакану воды.
Вы занимались любовью так, как никогда раньше, – ты мне это сейчас расскажешь.
Она с усилием улыбнулась.
Нет. Я тебе пересказываю Кундеру, потому что вспомнила эту новеллу, когда он сел в машину. Потому что эта игра пришла мне в голову даже раньше, чем я его нашла, я все время говорила себе: если найду его, поиграю с ним в автостоп. Буду невозмутимой, спокойной и втяну в игру – ведь у меня есть решающее преимущество, говорила я себе, я-то читала Кундеру, а он нет. Теперь я себе говорю, что на самом деле никакое это не преимущество. Наверно, потому, что оно заранее сковывает игру. Мешает. Либо делает ее невозможной вообще, либо существенно меняет вводные. Нельзя по-настоящему играть, если заранее известно, чем игра кончится. Это значит извратить все удовольствие.
Мари посмотрела на меня с таким видом, словно вспомнила мою фразу и грустно смеется над ней.
Нет, мы не занимались любовью как никогда раньше. Даже в автостоп не поиграли. Он сел в машину, и я тут же поняла: если влюбленные из новеллы Кундеры играли в автостоп, если им могло прийти в голову в это поиграть, то ровно потому, что им было скучно. Потому что над ними не капало. Потому что они были готовы на все, лишь бы стряхнуть бремя рутины. А у меня, наоборот, кровь закипела в жилах, когда я его увидела. Мне вдруг стало стыдно. Я чуть ли не вопила от радости и одновременно говорила себе: он решит, что я полоумная. Или, вернее: он узнает, что я полоумная. Потому что тогда мне это бросилось в глаза, я подумала: я же полоумная. Чтобы делать такие вещи, надо быть не совсем нормальной, это же очевидно. Я смотрела, как автостопщик решительно открывает дверцу, кладет в ноги рюкзак, садится рядом со мной. И в единый миг все мои так тщательно заготовленные фразы выветрились у меня из головы. Все они немедленно показались мне бессмысленными, совершенно неуместными. Я была парализована. Парализована тем, что нашла его. Парализована тем, что сижу рядом с ним, тут, на севере, на узкой дороге, в 1200 километрах от нашего дома. Мы долго молчали. Я спросила: все в порядке? Он кивнул: все в порядке. Оказалось, что в голове у меня в ту минуту был только один вопрос: считает ли он меня красивой, говорит ли себе, что я женщина его жизни? Вспомнила про водолазку, которую надела утром, выезжая из “Формулы 1”. Темную водолазку, она ему не нравилась. Похожа ли я еще, после трех дней на дорогах, на женщину, у которой есть хоть какой-то шанс его соблазнить? Вот о чем я думала.