С утра шли занятия по испанскому языку. Четыре долгих часа, после которых болели голова и плечи, будто она работала носильщиком, Элейн разгадывала тайны нового языка с преподавательницей в сапогах наездницы и водолазке, делавшей ее похожей на черепаху; это была сухая, изможденная женщина, которая приводила на занятия своего трехлетнего ребенка, потому что ей не с кем было его оставить.
На каждую ошибку с использованием сослагательного наклонения, на каждый неправильно употребленный род существительного сеньора Амалия отвечала длинной тирадой. «Как вы собираетесь работать с местной беднотой, если вы их не понимаете? – вопрошала она, опираясь сжатыми кулаками на деревянный стол. – А если они не поймут вас, как вы сможете завоевать доверие их лидеров? Через три-четыре месяца кто-то из вас окажется на побережье или на кофейных плантациях. Вы думаете, люди из общественных организаций будут ждать, пока вы ищете слова в словаре? Крестьяне будут сидеть и ждать, пока вы вспоминаете, как сказать, что молоко пить полезнее, чем агуапанелу[35]?»
После обеда, на занятиях по английскому, обозначенных в программе как «Американистика и международные отношения», Элейн и ее товарищи слушали лекции ветеранов Корпуса мира, которые по тем или иным причинам остались в Колумбии, и от них узнавали гораздо более полезные фразы, и совсем не про молоко и агуапанелу, а другие, общим ингредиентом которых было слово «нет»: нет, я не из «Альянса ради прогресса»[36], нет, я не агент ЦРУ и, прежде всего, нет, к сожалению, у меня нет долларов.
В конце сентября Элейн написала длинное письмо: поздравила бабушку с днем рождения, поблагодарила их обоих за вырезки из журнала «Тайм» и спросила деда, видел ли он уже фильм Ньюмана и Редфорда, молва о котором уже достигла Боготы (хотя сам фильм появился в прокате позже). Затем с неожиданной серьезностью поинтересовалась, что им известно о преступлениях в Беверли-Хиллз. «Здесь у всех свое мнение, ни один обед не обходится без разговоров об этом. Фотографии ужасные. Шэрон Тейт[37] была беременна, я не знаю, кто на такое способен. Страшно жить в этом мире. Дедушка, ты видел и более ужасные вещи. Пожалуйста, скажи мне, что мир всегда был таким». А потом перешла к другой теме. «Думаю, я уже рассказала вам о наших кварталах, – писала она. – Что каждый класс разделен на группы, и за ними закреплены определенные кварталы города, что остальные три члена ее группы – ребята из Калифорнии, умеющие „разрушать стены недоверия“ и договариваться с лидерами местных советов (подробные объяснения), легко достающие марихуану хорошего качества по хорошей цене (подробностей не было) в центре города. Раз в неделю она ходила с ними в горы в окрестностях Боготы, они добирались туда по грязным улицам, где легко можно было споткнуться о дохлую крысу, шагая между домами из картона и гнилых досок, мимо отхожих ям, открытых для глаз (и носов). У нас много работы, – писала Элейн. – Но я не хочу больше говорить о работе, оставлю это для другого письма. Хочу сказать вам, что мне повезло».