Валенсуэла открыл коричневую папку, которая лежала у него под рукой, перевернул страницу, приподнял голову.
– Университет Джорджа Вашингтона, факультет журналистики, так?
Элейн кивнула.
– Но я видела мотыгу, – сказала она. – И я быстро учусь.
Валенсуэла сделал нетерпеливый жест:
– У вас три недели, чтобы выбрать. Иначе станете обузой или выставите себя на посмешище.
– Я не собираюсь быть никому обузой, – ответила Элейн.
Валенсуэла пошуршал бумагами, достал новую папку.
– Через три дня у меня встреча с лидерами общин. Я разузнаю, кому что нужно и где можно пройти полевую подготовку. Но точно есть одно место рядом с Ла-Дорадой, знаете, где это? Долина реки Магдалены, сеньорита Фритц. Это далеко, но не конец света. Там не так жарко, как в самой Ла-Дораде, потому что это выше в горах. Туда можно добраться поездом из Боготы, а вы уже знаете, что на автобусе здесь ездить небезопасно. Словом, это хорошее место, и туда мало кто просится.
Там пригодится умение ездить верхом. Крепкий желудок. Придется много работать с местными лидерами над развитием коммун, сами понимаете: грамотность, питание, все такое. Подумайте, у вас три недели. Если решите, что это вам не подходит, сможете отказаться.
Элейн подумала о Рикардо Лаверде. Возможность быть от него всего в нескольких часах езды на поезде привлекала. Она вспомнила название места: Ла-Дорада. Перевела в уме: «золотая».
– Ла-Дорада, – сказала Элейн Фритц, – меня устраивает.
– Хорошо, – кивнул Валенсуэла. Он открыл металлический ящик и вынул лист бумаги. Пока не забыл. Это вам необходимо заполнить и вернуть в секретариат.
Это был опросник, точнее, его копия, напечатанная под копирку. Место заголовка занимал вопрос, набранный заглавными буквами: «Каковы были особенности вашего размещения в Боготе?» Под вопросом было несколько граф, разделенных большими пробелами, которые добровольцам предлагалось заполнить максимально подробно.
Элейн заполняла вопросник в мотеле, лежа на животе на кровати, пахнувшей сексом, подложив под страницы телефонный справочник и чуть прикрывшись простыней, чтобы защититься от руки Рикардо, его смелых блужданий и непристойных набегов.
В разделе «Дискомфорт и физиологические неудобства» она написала: «Мужчины в семье хозяев никогда не поднимают сиденье унитаза, когда мочатся». Рикардо сказал, что она привередливая и избалованная.
В разделе «Ограничения свободы жильцов» она написала: «Входную дверь запирают после девяти вечера, и мне приходится будить хозяйку». Рикардо сказал ей на это, что она возвращается слишком поздно.