– Наконец-то, – сказал Рикардо. – Проходи, не стой там. Это к тебе.
Долгое время спустя, вспоминая тот день, Элейн не переставала удивляться собственной уверенности: она почему-то знала, без каких-либо на то оснований, что Рикардо солгал. Нет, они пришли не к ней: Элейн тогда уже знала это. Она почувствовала дрожь и неловкость, когда Карлос пожимал ей руку, не глядя в глаза, и какую-то тревогу, когда по-испански поздоровалась с Майком Барбьери, спросила, как у него дела и почему его не было на последнем собрании волонтеров.
Рикардо сидел в плетеном кресле-качалке, которое они недорого купили на ярмарке; гости – на деревянных табуретках. В центре, на стеклянной столешнице, лежали какие-то бумаги, Рикардо сгреб их движением руки, но Элейн успела разглядеть неясный рисунок, что-то вроде эктоплазмы в форме американского континента, как если бы его нарисовал ребенок.
– Привет, чем занимаетесь? – спросила Элейн.
– Майк приедет к нам на Рождество, – сказал Рикардо.
– Если ты не против, – добавил Майк.
– Нет, конечно, нет, – ответила Элейн. – Ты будешь один?
– Да, один, – сказал Майк. – И вы вдвоем. Мне больше никто не нужен.
Карлос встал, указал рукой на свою табуретку, словно уступая ее Элейн, и, бормоча что-то, что могло быть словами прощания (а могло и не быть), направился к двери, растопырив поднятую ладонь с толстыми пальцами.
Его спина была мокрой от пота.
Элейн оглядела его с головы до ног: продевая ремень через шлевки хорошо выглаженных штанов, он пропустил одну; обратила внимание на громкий скрип его сандалий с сероватыми кожаными задниками. Майк Барбьери остался еще ненадолго – выпить пару стаканчиков рома с кока-колой и рассказать, что к нему приезжал волонтер из Сакраменто отметить День благодарения и научил звонить в Соединенные Штаты по любительской радиосвязи. Это волшебство, чистое волшебство! Вам нужно найти двух радиолюбителей здесь и в Штатах, которые готовы установить соединение, и вы можете говорить с семьей, не заплатив ни доллара, но не волнуйтесь: все законно, никакого мошенничества, ну, может, совсем чуть-чуть, но какое это имеет значение; он уже поговорил со своей младшей сестрой, с другом, у которого одалживал деньги, и даже с девушкой из университета, которая однажды вышвырнула его из своей жизни, а теперь, со временем и на расстоянии, простила ему самые худшие грехи. И все это совершенно бесплатно, разве не удивительно?
* * *
Майк Барбьери провел с ними канун Рождества, а потом и само Рождество, а также следующую неделю, а еще канун Нового года и сам Новый год и попрощался только 2 января, как со своей семьей, со слезами на глазах, страстными объятиями и благодарностями за гостеприимство, компанию, любовь и ром с кока-колой.