Но напрягало, что никто ничего из военных, стоящих на постах, толком ничего не объяснял: «Запретная зона! Въезд только жителям деревни!» — вот и все объяснения. Даже знакомых или родственников стало проблематично пригласить. Для всех требовалось выписывать пропуска, и не где-нибудь, а в городском управлении ФСБ!
Ругаться и качать права на блокпостах было бесполезно. Да и сильно качать права мало кто осмеливался. Достаточно сложно давить на людей, которые вооружены автоматами. Тем более, что на каждом блокпосте стояло по одному БТР-у. Как «авторитетно» заявил один из живущих в деревне пацанов — это были новейшие бронетранспортеры «Бумеранг».
Крамаренко хотел в деревне организовать патрулирование, но когда доложил об этом Сидорову, то тот категорически запретил это делать, чтобы не нервировать Боброва и жителей деревни.
С другой стороны, старушки, почти не выезжающие из деревни, всей своей небольшой «стаей» тут же набросились на особо бурчавших жителей. Сразу начали гнуть линию, что зато сейчас охраны столько, что жить не страшно.
А кто против — «На того Сталина нет!»
Остальные нехотя, но были вынуждены согласиться с этим. В основном возмущались как раз новые «понаехавшие». Все люди небедные и привыкшие к определённым преференциями в отношении себя любимых. И категорического неприятия нарушения своих прав и свобод. Ну как они их понимали…
Но их мягко, но настойчиво взяли в оборот люди из компетентных органов: большая часть богатеньких «Буратин» были ошеломлены порядком предложенных им сумм за их участки и дома (за такие деньги можно было дом в Москве купить) — почти все сразу согласились.
Но две семьи «новых» жильцов — отказались. Одной из семей был Олег с женой и вылеченной Натальей дочерью. Они категорически отказались уезжать, просто уже мистически веря, что если что, то их дочь сможет вылечить только Наталья. Особенно после того, как все врачи в один голос твердили, что их дочку спасло чудо, а не медицина.
Второй бизнесмен из местного города просто уперся, как баран. Так как планировал здесь жить на пенсии и умереть от старости. Никакие деньги ему были неинтересны, он и сам неплохо зарабатывал. Крамаренко скрипел зубами, но ему было приказано — на людей сильно не давить.
Еще остались все шесть семей из местных — по два-три человека, в основном, которые категорически отказались уезжать, т. к. здесь были могилы их предков. При деревне было небольшое кладбище, на котором и хоронили всех умерших.
Михаил был даже изначально удивлен, когда узнал, что в деревне осталось аж шесть семей старожил. Он почему-то думал, что может две, ну три семьи оставалось. А тут вона как! Правда две семьи, оказалось, вернулись несколько лет назад в деревню. Ну не прижились они в Иркутске, куда уезжали несколько лет назад за лучшей жизнью.