— С другой стороны, может в твоих словах доля истины и присутствует. Жаль, собакам этим, даже медяк отдавать, я б с большим удовольствием крыс покормил, но дело превыше личных эмоций!
Гномы голодают, а всякая срань сидит и у честных торговцев взятки вымогает! Перевешать бы всех до единого! Падлы.
Эх, но что ж поделать, пускай подавятся. Что они, в конце концов, могут на эти деньги купить? И так во всём Оплоте одни лишь живут, а не существуют, борясь за выживание. Паршивый Король и свита его все сволочи как один!
Рыжеруб будто боролся сам с собой, не в силах наступить на горло собственной гордости:
— И всё же я им ещё покажу. Как будет у меня сила и власть — покажу. Всем, сукам, руки поотрубаю! В порошок сотру, зубы вырву! Они у меня ответят за всё!
Сейчас на уступки пойду, но они за это заплатят. Мы ещё увидим, кто будет потирать руки последним! Рыжеруб ничего не забывает и так просто не прощает! Сами себе могилу роют. Я им…
* * *
Едва придя на собрание, Фомлин понял, что ничего хорошего ему сегодня не светит. В центре круга, образованного столпившимися на площади гномами, самодовольно ухмыляясь, ожидал начала обсуждения дел и судеб Квартала Лех. Рядом с ним, широко расставив ноги и скрестив на вызывающе выпяченной груди руки, стоял не кто иной, как сам предводитель Сопротивления, защитник Квартала и опекун детворы — Дорки. Над обоими, словно скала, возвышался здоровенный гном, чьё лицо не было обезображено интеллектом и заботой о чём бы то ни было.
Этого жлоба Фомлин знал лучше, чем ему того бы хотелось. Норин. Дурачок, вымахавший в гигантского увальня, будто рост и мышцы могли компенсировать отсутствие мозгов. Пару раз конфликты с его участием заканчивались весьма плачевным образом для гномов, перешедших дорогу Дорки. Трое отправились на встречу с Праотцом, ещё дюжина на всю жизнь осталась калеками. Вот уж кому точно не место на собрании, если, конечно, сегодня планируется обсуждение насущных проблем, а не кулачной бой.
— Так-так, значит, Лех всё-таки сдержал своё обещание. Или угрозу, если называть вещи своими именами. Похоже, нас ждёт сегодня весёленькая «дискуссия»! — Фомлин покосился на стоящего слева от него Пастыря, но тот, похоже, решил применить выжидательную тактику, лишь буравя суровым взглядом Норина. Надо признать, это имело воздействие, здоровяк стушевался и виновато потупил взор, будто провинившийся малец перед строгим наставником.
— Боюсь, ты слишком долго кормил нас «завтраками» и обещаниями, Фомлин, — поглаживая пухлыми ручками внушительных размеров живот, ответствовал Лех. — Друзья, я прекрасно понимаю, многие из вас с предубеждением относятся к Сопротивлению, которое возглавляет Дорки, присутствующий с нами сегодня, но давайте смотреть правде в глаза. Наш самопровозглашённый староста стремительно теряет влияние и не справляется с присущими его положению обязанностями!