Зубы Скалозуба выстукивали мелкую дробь.
»Все мертвы. Все! А может… может, это я умер?! Неужели для меня всё наконец-то закончилось? Только что-то не похоже на желанное избавление… Возможно ли, что я угодил в тот самый ад, о котором столь долго вещали пророки? Тот самый ад…»
»А куда ещё ожидал ты попасть, наивный глупец? — вопросил сам себя безжалостный внутренний голос из самых глубин сознания Скалозуба. — В рай захотелось? С херали-то вдруг?! Возомнил себя великим мучеником? Ты то?! Мерхилек умер за веру, за слово Праотца, а ты получил по заслугам и при жизни, и в посмертии.
Нечестивый делец, решил, что самый умный и можешь откупиться от кого угодно, дав пару взяток? Ха! От Него не откупишься. Праотец видит всё. ВСЁ! Ты заслужил эту кару, грешник, действительно заслужил».
»Я не хочу страдать в вечных муках! — содрогнулся всем своим естеством Скалозуб. — НЕ ХОЧУ!!! Праотец милостивый, сжалься над душой сей заблудшей. Никому, никому не желал я зла от сердца своего, никому и никогда не хотел причинять боли и вред!
Знаю, что совершил много ошибок, знаю, что грешил. Знаю и раскаиваюсь! Я дурак! Просто безмозглый дурак, польстившийся на власть и богатство! Я… я не хотел никому причинять страдания, Отец. Никого не хотел обижать! Не от злого умысла так всё вышло…»
»О, да ну, правда, что ль? Вы только посмотрите на него — раскаивающийся грешник! Я прямо сейчас расплачусь от умиления! — циничный голос одной из составляющих его сущности глумливо насмехался над страхом и паникой остальной части личности гнома. — Он не хотел творить зла! А слуг своих, ты, должно быть, от доброты душевной гнобил каждый день?! Вспомни, как наслаждался их беспомощностью и собственной властью над жизнями нижестоящих. Во, то-то и оно. И это только малая часть твоих злодеяний против рода гномьего.
Не ты ли врал всем направо и налево, называя сие деловой хваткой? Ух, а как радовался каждому грошу, недоплаченному голодавшим рабочим. Как хвалился, продав втридорога практически несъедобную гнилятину собратьям из соседней пещеры! Как смотрел заискивающе снизу вверх и лизал задницы бюрократам во дворце, а за глаза поливал их грязью и костерил на чём свет стоит!
Уродец, ты жалкий моральный уродец. Да, каждый раз ты неизменно себя оправдывал, всегда находил себе тысячу оправданий! И совершал новые преступления.
О чём вообще можно тут толковать, ты даже детишек избил до полусмерти, воин добра недоделанный! Показал свою силу? Молодца! Есть повод гордиться собой, настоящий мужик!»
»Детишки, детишки… Они чудом не искалечили меня! Не подоспей вовремя Фомлин, могли и насмерть камнями забить! Понимаешь, ты, судья хренов?! Расцеловать мне их, что ли, надо было? А?! По головкам погладить? Может подойти и жопу каждому полизать?!»