— Браво, Безбородый. Браво, — послышались ленивые хлопки пухлых ладошек.
Скалозуб чуть шею не вывернул в тщетной попытке обернуться на звук гнусного голоса. Судя по всему, Лех стоял где-то позади колодок во время горячей исповеди законнорожденного, а потому сумел избежать публичного осуждения, кое мстительный проповедник не преминул бы обрушить на заплывшую жиром голову главного пособника Дорки.
— Не стой, сволочь, у меня за спиной! — от раздражения Скалозуб разве, что не рычал, ощущение находящегося сзади невидимого врага давило на нервы.
— Спокойно, мой друг! Поспокойней. Вот он я.
Неспешно переваливаясь с ноги на ногу, бывший торговец вышел вперёд, наконец-то попав в поле зрения взвинченного узника.
— Злобновато ты себя как-то ведёшь для, хм, «миротворца», — Лех ухмыльнулся. — Ну-ну, не надо смотреть на меня так, будто Проявленный явился пред очи твои! Я не враг тебе, Безбородый. Мы все находимся сейчас на одной стороне баррикады…
— На одной стороне говоришь? — Скалозуб презрительно сплюнул, целясь в сапоги толстяка, но, к сожалению, промахнулся. — Может, тоже постоишь тогда рядышком здесь в колодках? Давай, со мной за компанию! Знаешь, оно ведь весьма способствует похуданию.
— Эх, тяжело же с вами двумя… — грустно вздохнул возглавлявший налёт на дом старосты гном.
Чувствуя напряжённость в голосе своего почитателя, Леха медленно обступали верные пророку последователи. К счастью для толстяка, среди них в данный момент отсутствовал Торк, иначе дело вполне могло бы закончиться пролитой кровью.
— Вау-вау! Полегче! Я всего лишь пришёл передать Безбородому небольшое послание, — умиротворяющее поднял вверх руки торговец. — Дед передаёт тебе привет и наилучшие пожелания! Бойл вовсю идёт на поправку, Кларк воспрял духом, догадка про третью силу оказалась верна, — Лех заговорщицки подмигнул своему собеседнику.
На лице заключённого отразилось недоумение, затем неподдельное любопытство. Если это и была какая-то провокация, то весьма изощрённая, что не особо походило на методы Дорки и Леха в отношении жителей Квартала. Со своими не цацкались, а били так, чтобы чужие боялись.
— А что… что насчёт Хиггинса? — сумел, поборов неприязнь, вопросить у стоящего перед собой Скалозуб.
Толстый гном ответил не сразу. Постоял, опустив голову, пожевал губами, наконец, тяжко вздохнул:
— К моему глубочайшему сожалению, добрый старик отправился гостить к Праотцу.
Новоявленный пророк крепко стиснул зубы, до боли сжал кулаки:
— Уходи торговец. Не знаю, о чём ты беседовал с Пастырем и чего тебе надобно от меня, но сейчас прошу — уходи.