Стараясь перекричать не на шутку разволновавшийся народ, Фомлин громко, словно обращался не к стоявшему рядом Пастырю, а к гномам в задних рядах, вынес своё предложение:
— Дедушка! Пастырь! Не в силах выразить я, как дорог ты нам! Светоч во мраке кромешном, указываешь путь душам незрячим! Куда забредём, лишившись слова твоего мудрого?
Будь с нами, пророк! Веди паству свою, даруй надежду и веру нуждающимся! Помоги стать хоть чуточку лучше… — Фомлин широким жестом прижал руку сердцу. — Раздели кров мой вместе с душой сей раскаявшейся. Не жалко мне ни места в доме, ни пищи! Только останься с нами в час нынешний и в час грядущий. Прошу тебя… Дедушка.
Собравшийся на площади недалёкий народец притих, ожидая ответа пророка. У Скалозуба вдруг дико зачесалась нога, мысли смешивались, перескакивая с одной на другую:
»Не чесаться! Стой ровно, сейчас может решиться твоя судьба! Перестань ёрзать, долбанный идиот! Да что же он всё молчит?! Как же хочется расчесать ногу…»
Пастырь закрыл глаза и поднял лицо к своду пещеры, прислушиваясь к одному ему ведомым голосам.
Воцарившаяся тишина была практически осязаемой. Скалозуб слышал собственное прерывистое дыхание. Чесотка прошла так же нежданно, как и возникла. Уставившись на пророка, словно верная собакоморда, он в полной мере осознавал, как жалко выглядит со стороны.
— Да будет так! — внезапно провозгласил Пастырь. — Сын мой заблудший, прощён будешь ты. Но под строгим наказом моим ступать нынче должен, дабы исправить согрешения и встать на путь праведный! Доколе не отрастёт вновь твоя борода, во всём послушаться должен Воле Праотца чрез моё бренное тело вещаемой!
Клянёшься ли ты, за преступления на верную смерть осуждённый, отринуть прошлое своё, умерить гордыню и старику подчиняться беспрекословно? ОТВЕЧАЙ!
Скалозуб яростно закивал головой, бормоча какие-то уверения, но по опасно сузившимися глазам пророка, понял, что тот ждёт чёткого, однозначного и, самое главное, громкого ответа.
— Клянусь! — из глаз ручьём текли слёзы. — Слышите?! Я клянусь! — Скалозуб непроизвольно попытался воспроизвести возвышенный стиль речи Пастыря. — Твоё слово ныне приказ для меня, желание твоё — Воля Праотца всемогущего! Никто я теперь, чистый лист! Во всём клянусь повиноваться, докуда не искуплю грехи все свои! Покамест не очищу душу от мерзости ранее совершённой! До тех пор, пока не исполню свой долг! Прошу, указуй мне путь праведный… Дедушка.
На сей раз ответ, похоже, удовлетворил старика. Лицо гнома подобрело, чему Скалозуб, с изумлением для себя самого, невероятно обрадовался.