Уже в шесть утра заявился Лавренев, свежевыбритый, источающий аромат одеколона, напоминающего советский одеколон «Гвоздика». Таким же пользовался отец Ермилова, и аромат вызвал у Олега ностальгию.
Голос Лавренева заполнил комнату. Руденко торопливо добривался электробритвой, прислушиваясь к тому, что говорит Илья Николаевич:
— Есть вариант обоюдно безболезненный. Переговорить с Богной можно по дороге на Алеко.
— А что, это мысль. — Руденко выключил бритву и взял с обеденного стола свои наручные часы. — Во сколько там открывается? Ты же имеешь в виду кабинки, а не кресельную канатку?
— Разумеется. Престарелую тетку я не стану заставлять карабкаться на эти летающие табуретки. В будний день на Витоша народ не ломится. Открывается кабинков лифт Симеоново — Алеко в половине девятого. Богна живет в одном из особняков Симеоново. Оттуда недалеко до канатки.
— Нельзя ли объяснить внятно? — наморщил лоб Олег. — Или вы обмениваетесь парольными фразами?
Лавренев терпеливо объяснил свой замысел. Он полночи размышлял, как обезопасить контрразведчика, который находится сейчас в его «епархии». Утром он отправил Богне СМС на телефон, с которого она звонила. Предложил ей прогуляться в горы. Подножие горы Витоша начинается сразу за кольцевой дорогой, там же, где из бывших деревенек сделали элитные районы коттеджей.
— А если ее телефон контролируют? — Руденко излучал сомнение.
Лавренев вздохнул:
— Вот поэтому я подумал про кабинки. Шесть человек входит в одну. Выкупить для подстраховки все шесть билетов.
— И что, никого не подсадят? — удивился Олег.
— На билетах написан номер кабинки. Я прослежу от ее дома, одна ли она пойдет и предупрежу вас. Газета в руках и кепка на одном из двоих мужчин — это опознавательный знак для нее. Двадцать пять минут в пути до Алеко вам гарантированы. Обратно лучше вам и ей возвращаться порознь.
— Как думаешь, в чем причина ее заинтересованности? — этот вопрос озвучил Руденко, хотя он волновал всех присутствующих.
— Я уверен, ее звонок это ее личная инициатива. Первое, — Лавренев загнул палец, — она испугалась моего звонка и подозревает или знает наверняка, что ее телефон на прослушке. Второе, она позвонила с другого телефона. У нее есть номер, который, как она считает, не прослушивают. Значит, давно уже имела эту заготовку. Баба не промах. Третье, разговор с русским о старом знакомом, причем я ее адресовал к конкретному году, вызвал у нее определенные ассоциации. Значит, она помнит Петрова и хочет узнать о его судьбе.
— Или ей недавно напомнили. Вот наш Олег утверждает, что это цэрэушники первые стартовали в поисках информации о Петрове. Почему бы им не ходить теми же тропинками, что и Олег?