Все замолчали. Каждый из них думал о том, что будет, если встреча с Богной — это ловушка. И если нет угрозы с ее стороны, стоит ли за ней чья-то тень, о которой она может и не догадываться?
Тенями выступали из тумана редкие туристы, собравшиеся этим утром съездить в горы. Алеко находится на высоте почти две тысячи метров. А сегодня на некоторых участках повис туман. Он окутал и невысокий домик с двускатной крышей и с надписью «Кабинков лифт», который белел в млечном тумане. Высокие почти черные ели, растущие справа от здания администрации, и раздевалки для горнолыжников туман укутывал местами, и казалось, что вершины и часть стволов парят в воздухе, словно отчлененные от стволов и корней.
Руденко ежился от сырости и выглядел спокойным, но Олег видел, что Алексея беспокоит что-то.
— Как бы не закрыли канатку из-за тумана, — высказал свои опасения Руденко. — Пока работают. — Он достал мобильный, поглядел на дисплей и снова спрятал телефон в карман.
Лавренев все еще не звонил. Подходило время встречи с Богной. Но ни Богны, ни отмашки от Ильи Николаевича. И только туман завис над склоном.
Олег пожалел, что не курит. Да и здесь, в предгорье, был очень свежий, пронзительный, вкусный воздух, его не хотелось портить табачным дымом. Руденко сворачивал в трубочку газету, постукивал себя по ладони, снова разворачивал, пытаясь отвлечься, читал обрывки фраз, видневшиеся на боку свернутой газеты.
— Это она, — вдруг негромко сказал Алексей, глядя за спину Олега. — Не оборачивайся и не суетись. Если дед не позвонит сейчас же, а она подойдет, скажем, что обозналась. И сваливаем отсюда.
Ермилов, непринужденно улыбаясь, неторопливо встал в пол-оборота к приближавшейся от автобусной остановки женщине. Мельком бросил взгляд в ее сторону. В бежевой удлиненной куртке с красным толстой вязки шарфом поверх воротника и в такой же вязаной шапочке она выглядела довольно молодо. Она не торопилась подходить, оглядывалась.
— Ты уверен, что это она? Кажется, эта моложе.
Руденко покачал головой, и тут же зазвонил мобильный в его кармане.
— Да… Понял… Вижу, — говорил он односложно. — Она тоже.
Богна заметила их и неторопливо стала приближаться. Руденко спрятал телефон в карман и движением головы показал ей, что надо идти к кассе. Она поняла. Ее худощавое лицо с яркими губами, накрашенными красной губной помадой, выглядело изнуренным, с тенями под глазами.
Руденко за шесть билетов выложил сто двадцать левов, попросив в кассе дать все билеты в одну кабину. Проходя мимо Богны, он незаметно передал ей один из билетов. Ее советское прошлое и тесное общение с сотрудником военного атташата научили ее многому. Однако эта выучка могла у нее появиться и по другим причинам. И эти вероятные причины не нравились ни Руденко, ни Ермилову.