– Дерево нас и спасло. Лоро въехал лебедкой прямо в него. А то полетели бы со склона, как птицы. Надо было слышать высказывания по этому поводу Рамона. Тогда-то он и приказал, чтобы всех заранее предупреждали, кто на самом деле их командир.
– А что случилось-то? – недоумевающе спросил Карлос.
– Да всё очень просто, – продолжил Коко. – Мы так же, как сейчас, свернули с дороги на Лагунильяс. И тут Рамон сообщает Васкесу Вианье, кто он на самом деле. А Вианья, неугомонный Лоро, огорошенный этой новостью, от неожиданности и вывернул руль чёрти куда. Ему же и так не сидится на месте, словно у него острый перец постоянно печет в одном месте…
– А кто Рамон на самом деле? – не выдержав, чуть не хором спросили мы трое – Карлос, Камба и я.
– Как, вам еще не сказали? – Коко от неожиданности нажал на тормоз. Не ожидая экстренного торможения, шедший за нами джип чуть не въехал нам в зад, еле успел остановиться.
Ньято, сидевший за рулем, высунулся из окна и прокричал Коко всё, что он думает о нашем джипе, о его водителе и пассажирах.
Коко, не обращая внимания на ругательства, впрочем, произнесенные с неизменной для Ньято добродушной улыбкой, махнул ему рукой.
– Погоди, Мендес, кипяться. Тут выяснилось, что ребята не в курсе, кто такой на самом деле Рамон…
– Так кому ты выговариваешь? – рассмеялся Ньято. – Ты же сам и должен был им сообщить. Быстрее говори и поехали. А то Рамон сам объяснит тебе кто он такой…
– Да, действительно, – сокрушенно покачал головой Коко. – Это была моя обязанность. Совсем замотался…
Наша машина снова тронулась в путь, но мы уже не находили покоя. Кто же, в конце концов, этот загадочный, легендарный Рамон? Хотя мне, прочитавшему от корки до корки «Эпизоды революционной войны»[25] и слышавшему накануне столько разговоров о высадке «Гранмы», о боях в Сьерра-Маэстре и Эскамбрае, следовало догадаться. Но слишком несбыточным это казалось…
– Коко, ты так и не сказал… Кто же Рамон?
– Ах да… Рамон… В общем, это Че Гевара, ребята. Сам Че ждет нас в Каламине. Че будет командовать нами. Еще есть вопросы?..
До самого лагеря у нас, онемевших, ошеломленных новостью, вопросов больше не было…
IX
Мы не поверили своим глазам. Это он? Легендарный Рамон, чье звонкое прозвище розовым пламенем опалило все континенты мира?
Плешивый седой человек восседал на деревянном ящике, покуривая огромную сигару. Лицо и вся его фигура, и руки – лишенные загара, неестественно бледные, до локтя выглядывавшие из закатанных рукавов серо-зеленой униформы, напоминали чем-то толстобокую сигару, дымившуюся в его зубах. Такие же грузные и полные, словно припухшие. Особенно лицо – одутловатое, болезненно-бледное, будто бы со следами усталости от бессонной ночи (в ящике, на котором дымил команданте, лежали боеприпасы. Этот ящик, как и прочее неподъёмное снаряжение, уже на следующий день мы перетаскивали в базовый – Медвежий – лагерь. Место для него Рамон выбрал в глубине джунглей, в десяти километрах от Каламины).