Шантен.
Эх, еще бы ему минут двадцать погулять где-нибудь! Но — не вышло.
Что остается? Только тянуть время.
— Прочь пошел! — рявкнул Джерисон, по возможности подделывая голос.
За дверью аж заскулили.
— В-ваша свет-тлость…
— Я сказал — ПРОЧЬ!!! — взревел Джес.
Потом посмотрел в окно и печально вздохнул. Да, не факт, что он доживет до рассвета.
Альсин успел очнуться, и теперь злобно сверкал глазами на Джерисона. Правда, молчал. Кляп — полезная вещь в некоторых ситуациях.
Джес присел рядом, ухмыльнулся.
— Пообщаться хочешь?
Ответом ему были прикрытые веки.
Джес вытащил кляп изо рта герцога. Теперь-то чего молчать? Тут через десять минут под дверью будет общее собрание. Увы…
— Жить хочешь?
Альсин смотрел как-то даже равнодушно.
— Все равно убьете.
— А если поторговаться? Смерть — она разная бывает, полегче, потяжелее…
Ответом ему была насмешливая улыбка.
— Жаль, я Гардвейговских щенков не добил. Не успел.
— И не добьешь, — порадовал его Джес. — Лучше Альдонаю помолись, если в него веришь. Я тебя первого и положу.
— А если поторговаться? Так и быть, уйдешь на своих ногах и невредимым.
Теперь настала очередь Джерисона ухмыляться.
— Я что — похож на идиота?
В том-то и беда, что не похож. А жаль…
Это было крупными буквами написано на морде Альсина. А ничего, переживет. Кто ж такой мрази на слово поверит?
— Ты учти, из твоих людей ремни нарежут. У тебя под дверью.
— А так вы что-то другое планировали? Не держи меня за дурака. И не волнуйся, моих там никого нет, ни жены, ни дочери. Переживу.
Альсин замолчал.
Да уж. Шахмат в Уэльстере не было, а вот патовые ситуации встречались. Вот что тут предложишь?
А нечего.
Каждая из сторон все поставила на карту, и отступать уже некуда. Только умирать.
Этим Джерисон и собирался заняться. Но не в одиночестве ведь?
К двери можно и что потяжелее придвинуть, и сюрпризы подготовить для дорогих гостей… спасибо тебе, Гардвейг, оружия в кабинете на два десятка хватит и еще останется. Работаем!
* * *
Да уж!
Хуже дур могут быть только куры.
Правда, птицам можно без особых угрызений совести посворачивать головенки, а тут — никак нельзя. Знатные ж! Титулованные!
Чьи-то жены и дочки!
Хорошо, что удалось пройти мимо без особого визга. Придавили, рты позажимали, а потом и увязали как следует. И даже гвардейца стеречь всю эту кружевную камарилью оставили.
Но как же они смотрели!
И пищали, и трепыхались, Альтрес шуметь не мог, а подходить к каждой? Время тратить?
Да ну их!
Пусть полежат, ничего с ними не случится.
Вот служанки — те пытались сопротивляться, но как-то неуверенно. То ли бежать, то ли не бежать, с ними и не церемонились. Посбивали с ног и оглушили.