Лидия сверкнула глазами, но спорить не стала. Ладно уж…
* * *
Мария не спала. Ходила по комнате, пыталась читать книгу, но не получалось. И визит Лидии она восприняла даже с радостью.
Принцесса Ивернеи врать не стала. И честно сказала, что с Марией хочет поговорить Мигель. Он ждет ее в комнатах сестры, чтобы не компрометировать Марию.
Девушка немного подумала, но решила сходить.
Все равно невроз был такой, что спать не получалось, заняться ничем тоже…
Хоть так отвлечься!
И отвлеклась.
Не успела она переступить порог комнат Лидии, как Мигель упал перед Марией на одно колено.
— Ваше высочество…
Лидия хитро улыбнулась и закрыла дверь.
Она подождет в коридоре.
Хотя в результате она не сильно сомневалась. Вряд ли ее братик уговорит Марию, не та девушка. Но кто знает, кто знает? Испокон века женщины ловятся на одни и те же фразы: «люблю», «женюсь», «ты — единственная». Какое-то магическое действие у этих слов — вползают в уши, отключают разум…
Вдруг и Мария не исключение?
А Мария тем временем смотрела на макушку Мигеля, и думала, что годам к сорока он совершенно облысеет, даже сейчас лысинка намечается, хотя и крохотная…
И восторженные признания в любви частично проходили мимо ее сознания. Так, скатывались, словно капли дождя по оконному стеклу.
Мария смотрела на его высочество и — ничего не испытывала.
Спору нет, Мигель был красив, очарователен, умен, и при других обстоятельствах…
Не было у нее никаких чувств. Все выжгли эти несколько дней.
Бегство, погоня, страх, как за себя, так и за своих близких…
Любовь?
Не было у нее сил ни на какую любовь. Это в романтических балладах поется, как двое встречаются на поле битвы или после битвы — и у них любовь. А в жизни…
В жизни Марии сейчас больше всего хотелось, чтобы последних трех дней просто не было.
Ничего не было.
И играла она с Эдом и Кором на шкуре у камина, и Берта смотрела на них ласковыми глазами, и мелкие лезли ее обнимать, а она смеялась, и чтобы Милия зашла, и погладила ее по волосам: «Солнышко ты мое, помощница…».
Даже отец…
Пусть орет, ругается, но был бы жив!
Мария вдруг осознала, что Гардвейг… да, он не любил своих дочерей. Вообще. Но как мог, он о них позаботился. Доверился не тем, бывает, но что с того?
Не выкинул на улицу, не приказал убить, да и мужей хотел найти хороших. Мария помнила портрет Ричарда Ативернского.
Красавец мужчина.
Дура Анелька…
Мигель кашлянул, и девушка посмотрела на него с удивлением.
— Ваше высочество?
— Мария, я полюбил вас с первого взгляда. Вы были такой гордой и прекрасной, в тронном зале, в блеске огней и бриллиантов…