— Хоть в выходной день дайте людям покой! — раздался за стеной умоляющий вопль.
— Сейчас, сейчас, — бормотала я спросонья, нащупывая пульт.
Я нажала кнопку, придавив ее пальцем, но музыка становилась все громче.
Когда у меня затряслись стекла, я с удивлением взглянула на пульт управления и обнаружила, что держу его вверх ногами.
За стеной кричали что-то уже совсем нечленораздельное, со слезами и угрозами.
Я быстро нажала нужную клавишу, и в квартире воцарилась тишина.
Покачав головой и досадуя на собственную рассеянность, я выпрыгнула из-под одеяла.
Пора на лекцию, которую госпожа Элеонора Кайданович прочтет через два часа в религиозно-культурном обществе «Братство разума».
Тема лекции интересовала меня меньше всего на свете. С семейством Рерихов я разобралась несколько лет назад, и сегодня «Живая этика» большого интереса у меня не вызывала. Живые люди куда интереснее. А понятия об этике у них весьма своеобразные. Во всяком случае, у людей, с которыми я намерена сегодня встретиться.
Вчерашний разговор с Анжелой дал мне немало информации для размышления.
Я пришла к выводу, что Соколовы мне солгали.
С какой целью? Просто так, из любви к искусству, люди не лгут.
А уж если лгут, то стараются делать это как можно искуснее.
Анжела Райнис, услышав от меня версию появления на свет Маши, тотчас замкнулась в себе, и добиться от нее чего-то вразумительного я не смогла.
Что ж, посмотрим, какой информацией наградит меня сегодняшнее воскресенье.
Мурлыкая себе под нос что-то тягучее из репертуара местных баптистов, услаждающих слух посетителей их служений песнями собственного сочинения под гитару, которые они почему-то называют гимнами, я процокала каблучками по лестнице и, размахивая сумочкой, направилась к троллейбусной остановке.
Религиозно-культурное общество «Братство разума» располагалось в уютном двухэтажном здании на самом краю города.
Неподалеку шелестел кронами деревьев огромный парк.
Впереди возвышался лысый холм, за которым виднелись заросли еще не окультуренной природы — лесные посадки, изрядно, впрочем, замусоренные.
В небольшом конференц-зале, заставленном красными театральными креслами, уже толпился народ.
Среди длинноволосых юношей, статных дам, озабоченных девиц и сосредоточенных старичков я с удивлением обнаружила Володю Слепцова.
Молодой человек, оказывается, интересовался не только розенкрейцерами.
— Что же вы не позвонили? — спросила я, подавая ему руку. — Я как раз подобрала вот такую стопку литературы по интересующему вас предмету.
— Земные заботы одолели, — извиняющимся тоном ответил Слепцов и так же осторожно, как в первый раз, пожал мою руку.