Семья Драгона скучала по нему, безусловно, но мы с Ханой… Мы знали его таким, каким никто больше, и… Наверное, это намек на психическое расстройство, ставить себя на одну ступень восприятия с кошкой.
Тряхнув головой, я раскрыла дневник на первой странице, прячась от мыслей за косым, переполненном загогулинами и росчерками почерком Шарлоты Брендон — первой королевы династии и капитана Чаек. Ее записи, связанные с достижениями клана или же неудачами, разбавлялись рецептами особых, придуманных ею отваров и легкими лирическими отступлениями — советами потомкам. Например, не допускать, чтобы членов Совета поселения было четное количество. Или не переносить отстроенную по ее указу школу куда-либо с изначального места, потому что оно освящено ей и тогдашними жрицами Таврики особым ритуалом.
Кроме того бабушка Шарлота привела свой распорядок дня, расписанный по часам, дабы облегчить работу преемнице. Тщательно его изучив, я поджала губы, встретив слово «секретарь». Хорошо, что я хотя бы подыскала кандидатуру на эту должность. У Шарлоты секретарем был ее Консорт. Еще один идеальный вариант мне недоступный.
Наконец, страниц двадцать спустя, я наткнулась на нечто выбивающееся из бабушкиных рубрик советов и отчетов.
«Тяжесть на шее моей с каждым днем все больше к земле клонит, и в то же время, понимаю я, что земля сей тяжести не примет, отринет и меня, как неугодную и оскверненную».
Земля отринет Чайку? Что за… Зацепившись за этот абзац, я судорожно просмотрела следующие несколько заметок, ища продолжение, или что-то похожее на него. И вскоре нашла.
«Место угодное родной стихии моей найдено, и каждый рассвет там облегчает темную ношу, доверенную мне, как достойной».
Перечитав предложение несколько раз, я поняла, что темная ноша это ключ, но все остальное… Хорошо, родная стихия бабушки Шарлоты, как Чайки, определенно, Земля. Но что за «место угодное»? Лес? Поле? И как рассвет может что-то облегчать?
— «Ты все найдешь в наших дневниках», — пробормотала я. — Хоть бы предупредили, что пишите шифровками.
Скажи спасибо, что о нем вообще писали. А ну как кто-нибудь выкрал бы дневник? — насмешливо спросила Люция, остужая мое недовольство.
В дверь постучали, и я поспешно захлопнула дневник, не забыв заложить закладку, приклеенную к корешку. Хана, дернув ушами, подбежала к двери, готовясь выскочить из комнаты и отправиться на кухню, донимать мадам Оливию, королевского повара, когда-то вместе с мамой учившей готовить меня. Откуда у Мари Оры было на это время, теперь стало для меня загадкой. Возможно, ответ кроется в графике, разработанном Шарлоттой.