.
Точка зрения Советского правительства была высказана довольно ясно: польское государство проиграло войну и виновато в этой катастрофе её националистическое правительство, которое не смогло достичь каких-либо серьезных военных успехов. Действительно, к 14 сентября даже коммюнике польского Генштаба сообщали только об отступлении своих войск, хотя поляки и утверждали, что они переходят в контратаки и противник несет большие потери[6613]. 14 сентября впервые появились сообщения о том, что польские военные самолеты 12 и 13 сентября нарушали воздушные границы СССР и даже были принуждены к посадке советскими истребителями[6614]. 15 сентября начался призыв в Вооруженные Силы[6615]. Для обучения новобранцев было необходимо время и обученные уже кадры. 3 сентября Ворошилов подал на имя Сталина и Молотова докладную записку с просьбой задержать на месяц увольнение старослужащих красноармейцев и младших командиров в частях Ленинградского, Калининского, Московского, Белорусского, Харьковского и Киевского Военных округов – всего 310 632 чел. Кроме того, на месяц предполагалось призвать в войсковые части пунктов ПВО 17 490 чел[6616].
7 сентября Сталин встретился с генеральным секретарем Исполкома Коминтерна Георгием Димитровым. На встрече присутствовали также Молотов и Жданов. Сталин сформулировал отношение коммунистического движения к начавшейся войне – война идет между двумя группами капиталистических стран за господство над миром, СССР не против того, чтобы «они подрались хорошенько и ослабили друг друга», при этом советская дипломатия может лавировать между этими группами в своих собственных интересах[6617]. Переговоры с Англией и Францией Сталин оценил следующим образом: «Мы предпочитали соглашение с так называемыми демократическими странами и поэтому вели переговоры. Но англичане и французы хотели нас иметь в батраках и при этом ничего не платить»[6618].
Что касается Польши, то тут также все было ясно – польское государство перестало быть национальным, оно стало фашистским и живет за счет угнетения национальных меньшинств. «Уничтожение этого государства в нынешних условиях, – заявил Сталин, – означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше!»[6619] Вскоре позиция Москвы была озвучена публично и без всяких намеков. В 2:00 17 сентября в Кремль были приглашены Шуленбург и военный атташе ген.-л. Кестринг. Молотов и Ворошилов предупредили их – утром войска Красной армии перейдут польскую границу[6620]. В то же самое время заместитель наркома иностранных дел В.П. Потемкин вызвал для встречи Гжибовского. Польский посол был поднят с постели и прибыл в НКИД в три часа ночи. Здесь ему была зачитана нота Советского правительства