.
Этот документ, подписанный главой НКИД, гласил: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, Советское правительство не может больше нейтрально относиться к этим фактам. Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, оставались беззащитными. Ввиду такой обстановки Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии. Одновременно Советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью. Примите, Господин Посол, уверения в совершенном к Вам почтении». Нота была опубликована через день[6622].
Гжибовский явно был в шоке, поначалу он с трудом находил слова. Придя в себя, он начал говорить о том, что польско-германская война только началась и рано делать выводы о крушении Польши. Принимать ноту он отказался, в том числе и по причине того, что не имеет телефонной связи со своим правительством. Очевидно, к чему-то подобному в НКИДе были готовы – Потемкин сообщил Гжибовскому, что нота будет доставлена в посольство, это и было сделано сразу же по окончании встречи[6623]. Днем 17 сентября НКИД известил посольства стран, имевших дипломатические отношения с СССР, что произошедшие изменения ничего не меняют, и политика нейтралитета, занятая Советским правительством ранее, будет продолжаться[6624].
В тот же день по радио выступил Молотов. Его речь была текстуально близка передовице «Правды» от 14 сентября и ноте, направленной в польское посольство: «События, вызванные польско-германской войной, показали внутреннюю несостоятельность и явную недееспособность польского государства. Польские правящие круги обанкротились. Все это произошло за самый кроткий срок. Прошло каких-нибудь две недели, и Польша уже потеряла все свои промышленные очаги, потеряла большую часть крупных городов и культурных центров. Нет больше и Варшавы как столицы польского государства. Никто не знает о местопребывании польского правительства. Население Польши брошено его незадачливыми руководителями на произвол судьбы. Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. В силу такого положения заключенные между Советским Союзом и Польшей