. Пехота тренировалась двигаться за танками, преодолевать минные и проволочные заграждения и т. п
[6899]. Для уверенного контроля над тылом и борьбы с диверсионными группами финнов было сформировано 7 пограничных стрелковых полков по 1,5 тыс. чел в каждом. Они начали борьбу с лыжниками противника – период успешных действий для тех закончился
[6900].
Посредником между советским полпредом и правительством Финляндии выступила финская писательница эстонского происхождения Хелла Вуолийоки, поддерживавшая дружеские отношений с Коллонтай, и пользовавшаяся в известной степени доверием Рюти и Таннера[6901]. Вуолийоки имела репутацию «красной» и явно не испытывала симпатий к нацистам. Еще в начале 1930-х годов она организовала в Хельсинки литературно-политический салон левого толка. Перед Рождеством 1939 года Вуолийоки обратилась к Таннеру с письмом, призывая задуматься о необходимости начала переговоров с Москвой и предлагая для первых контактов свою кандидатуру: «Принимая во внимание, что я всегда могу приватно побеседовать с Коллонтай, и есть надежда, что она нам, возможно, что-нибудь сможет посоветовать. Кроме того, я человек, к которому они относятся с некоторым дружелюбием, – я полагаю, что они могут согласиться разговаривать со мной в частном порядке. Если вы сочтете это необходимым, то я направлюсь в Стокгольм или куда угодно»[6902].
С 21 января в Стокгольме начались первые контакты относительно условий возможного мира. 27 января Молотов телеграфировал в Стокгольм о согласии в принципе иметь дело с правительством Рюти-Таннера. 29 января В Хельсинки через посредников был получен ответ советского полпреда – А.М. Коллонтай подтвердила готовность иметь дело с новым правительством, но прежде всего интересовалась его готовностью идти на уступки. Она предупредила – в случае отсутствия приемлемых для Москвы условий разговор будет бессмысленным[6903]. Как и ожидала Вуолийоки, встречи с Коллонтай были действительно сердечными и доверительными, и именно они позволили перейти к новому уровню советско-финляндских контактов[6904]. 5 февраля на встрече с советским полпредом Таннер изложил финскую программу, которая фактически сводилась только к уступке одного острова. По требованиям на перешейке и Ханко позиция финнов не изменилась. 6 февраля Москва известила об отказе принять эту программу[6905]. 7 февраля Маннергейм предупредил – хотя финская армия пока что держится неплохо, необходимо рассмотреть возможность замирения путем уступок[6906].
Тем временем РККА готовилась к штурму финских укреплений. Постоянные тренировки доводили действия пехоты до автоматизма, каждый знал свое место в атаке. Артиллеристы наметили и пристреляли цели, график артиллерийского огня был установлен с точностью до минуты