Возможно. Учитывая его мнение о графе Суэйле и его духовном наставнике, Шарлиан была в этом менее чем уверена.
— Ну, если это не так, значит, это не так, — сказал Уайт-Крэг гораздо более философски, чем он, очевидно, чувствовал. — И, по крайней мере, Маунтин-Харт начинает проявлять признаки разума.
— Разума! — Стоунхарт фыркнул. — Больше похоже на жадность, если вы спросите меня!
— Не совсем, — поправила Шарлиан лорда-судью. — Поверьте мне, к его «разумности» еще примешивается немного страха. — Ее улыбка была тонкой. — Не то чтобы жадность не была также вполне удовлетворительным мотиватором, когда дело касается его.
— И эффективным, — немного кисло согласился Сент-Хауэн. Как канцлер казначейства королевства Чисхолм, он прекрасно понимал, во сколько марок обойдется проект по благоустройству реки Шелакил. Ничего из этого великому герцогу Маунтин-Харту не пришлось бы придумывать.
— Эффективность — это то, что делает его удовлетворительным. — Шарлиан пожала плечами. — И он согласился снизить уровень платы за проезд, на котором он настаивал для остальной части реки. На самом деле, — она показала зубы, — он еще не совсем понимает, как далеко он собирается зайти, прежде чем я закончу с ним.
— Ваше величество? — Сент-Хауэн наклонил голову, глядя на нее вопросительно. Он знал этот уверенный тон.
— Одна из причин, по которой я попросила сэра Албера посидеть с нами сегодня, касается нынешних политических связей великого герцога, — сказала Шарлиан. Она посмотрела на начальника разведки. — Сэр Албер?
— Конечно, ваше величество. — Жустин склонил перед ней голову в почтительном поклоне, затем посмотрел на трех других советников.
— Ее величество имеет в виду, милорды, определенные сообщения, которые я получил относительно Маунтин-Харта, герцога Рок-Коуст, герцога Блэк-Хорс и графа Дрэгон-Хилл. Похоже, за последние два-три месяца они переписывались гораздо теснее, чем обычно. И совсем недавно граф Суэйл — или, что более вероятно, вдовствующая графиня — также отправила довольно много писем и курьеров.
Уайт-Крэг и Сент-Хауэн выглядели не слишком счастливыми, услышав это. Но выражение лица Стоунхарта было значительно мрачнее, чем у остальных, и он пристально посмотрел на Жустина.
— Есть ли причина, по которой я впервые слышу обо всей этой переписке, Албер? — Его тон был резким, но Шарлиан подняла руку, прежде чем Жустин успел ответить, и сама встретилась взглядом со своим лордом-судьей.
— Большая часть доказательств, дошедших до сэра Албера по этому делу, поступила из… нерегулярных источников, — сказала она и увидела проблеск понимания в глазах остальных. — Нерегулярные источники были кодовыми словами для информации, предоставляемой сетью сейджинов, которые, как теперь знали все ближайшие советники Дома Армак, регулярно докладывались ей и Кэйлебу. — Сначала информация была передана мне, и я передала ее сэру Алберу с особым предписанием сохранять его расследования как можно более конфиденциальными и делиться выводами своих следователей исключительно со мной, пока мы не подтвердим достаточно этой информации, чтобы быть уверенными в ее достоверности. Прошу прощения за то, что приказала ему держать вас в неведении, милорд, но я чувствовала, что было важно принять это решение, прежде чем позволить любому намеку на мои подозрения распространиться дальше, чем это было абсолютно неизбежно. Хотя я безоговорочно доверяю всем сидящим в этом зале совета, нет особого смысла притворяться, что у Маунтин-Харта — и некоторых других лиц — нет сочувствующих и информаторов, разбросанных более широко, чем предпочел бы любой из нас.