– Это почему?
– Уж очень на него злые наши солдаты. Он приказал засечь до смерти двоих солдат за кражу продуктов с полкового склада. Фогель настоял на своем приказе, хотя полковник Богумилов был против этого.
– А что, сильно голодает ваш полк, что солдаты вынуждены воровать себе еду?
– Что полк, господин генерал, вся дивизия и армия недоедает. С июня месяца наши пайки урезали чуть ли не вполовину, сказали, сейчас лето, сами добывайте себе пропитание. Крестьяне, как только проведали про это дело, так начали срочно переселяться прочь отсюда.
Радко и Слащев понимающе переглянулись: перебежчик полностью подтверждал ранее полученные сведения о лишениях в рядах болгарского воинства.
– Значит, ты к нам перебежал ради тарелки супа? Хорош воин, что свою родину за похлебку продает! – гневно бросил Дмитриев, упершись гневным взглядом в лицо Ракова.
– Никак нет, господин генерал! – твердо ответил унтер и ретиво вскочил со стула. – Надоело мне воевать за несправедливое дело и неправильного царя. Вот и решил отойти от него, не один я такой.
Раков знал, что говорил. Не он один, действительно, являлся пред светлые очи героя Болгарии с первого момента его появлении на фронте. Весть о его прибытии моментально перелетела через линию фронта и надолго увязла в умах простых солдат и офицеров.
– Расскажи, что пишут из дома, давно весточку получал? – более миролюбиво произнес Дмитриев, взмахом руки приказав собеседнику сесть обратно на табурет.
– Давно, господин генерал, еще в мае. Пишут, что очень трудно жить, власти заставляют сдавать весь урожай в город, оставляя едва-едва на пропитание и для нового сева. А все, что вывозят в город, немедленно отправляют эшелонами в Германию. Сестра сама видела, как людей от вагонов немецкая охрана штыками отгоняла, когда туда сахарную свеклу грузили, – с тоской в голосе говорил Раков.
– Значит, во всем виноват царь Фердинанд, говоришь? – спросил Дмитриев унтера, и тот вновь вскочил.
– Так точно, господин генерал, он – немчура проклятый, через него все наши беды.
– А сбросить его духу не хватает?
– Так точно, не хватает. Не нашего ума такое дело вершить.
Дмитриев посмотрел на вытянувшегося перед ним в струнку унтера и с хитрецой спросил:
– Ну а со мной ты и твои солдаты пойдут свергать царя?
Унтер радостно осклабился и, не задумываясь ни секунды, четко и ясно отрапортовал:
– Так точно, ваше высокопревосходительство, пойдем.
Радко внимательно посмотрел в лицо допрашиваемого, а затем сказал:
– Ладно, иди, Раков, сейчас тебя накормят, но помни: слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.