Скрепя сердце Черчилль подписал предложенный русским послом документ, сварливо выговорив особый пункт договора, по которому подпись премьера имеет силу, если военная помощь будет оказана Англии в течение 24 часов с момента его подписания. Календарь на столе посла показывал 29 июня 1918 года.
Поздним вечером того же дня из Гельсингфорса вышла русская эскадра, возглавляемая капитаном первого ранга Михаилом Беренсом. Он держал свой флаг на линкоре «Петропавловск», вместе с которым в плавание отправились линкоры «Гангут» и «Севастополь». Из Таллина к ним присоединились крейсеры «Адмирал Макаров», «Баян» и «Рюрик» вместе с минным отрядом во главе с эсминцем «Новик» и четырьмя тральщиками. Кроме этого, эскадру сопровождал авиатранспорт «Республика» с двумя гидропланами на борту.
Основной целью выхода было нападение на Либаву, где, по данным разведки, находился отряд немецких тральщиков в составе шести кораблей. Они постоянно проводили траление акватории Данцигского залива и Куршской косы, серьезно снижая результат деятельности русских миноносцев, регулярно выставляющих мины перед Пиллау и Данцигом. Ранее обсуждая с Корниловым планы Балтфлота на этот год, контр-адмирал Щастный в числе первых боевых задач флота видел уничтожение этих кораблей противника.
Не желая повторять ошибки предшественников, Щастный хотел самым активным образом задействовать свои корабли, и в первую очередь – линкоры и крейсеры. Укомплектовав три линкора самыми лучшими кадрами из различных флотилий, адмирал вывел их на первое боевое крещение, назвав эту операцию «Походом аргонавтов».
Требование англичан о проведении срочной операции на Балтике пришлось как нельзя кстати, сам Щастный предлагал Корнилову провести набег на Либаву через неделю от названного Черчиллем срока при подписании меморандума о Черноморских проливах.
Выход эскадры удалось сохранить в полной секретности, и ее утреннее появление у Либавы было полной неожиданностью для врага. Вначале вперед был выслан один из гидропланов с «Республики», который обнаружил отсутствие на рейде Либавы немецких тральщиков, ради которых вся операция, собственно говоря, и затевалась.
Летчик немедленно сообщил о своем открытии Беренсу, вначале с помощью белой ракеты, а затем сбросив на флагман вымпел с запиской.
Отсутствие искомых тральщиков в Либаве несколько озадачило командира эскадры, но, имея приказ Щастного «пошуметь», Беренс решил не трогать Либаву и поискать боевую славу у берегов Данцига, куда, скорее всего, ушли корабли врага.
Приняв столь смелое решение, Беренс поднял на мачте сигнал об изменении курса эскадры и, не прибегая к радио, разъяснил новую боевую задачу кораблям при помощи семафора. Возможность направления эскадры в сторону Данцига ранее рассматривалась Щастным и Беренсом как запасной вариант этого похода, так как в нем была главная база подводных лодок, действующих на побережье Балтики.