Переодевшись, я вернулась к машине за веревкой, ножом, лопатой и фонариком. Веревку я перекинула через плечо, нож и фонарик рассовала по карманам. Лопату привязать было некуда, поэтому я держала ее в руке.
Ваня молча наблюдал за этим процессом. Интересно было бы узнать, как он объясняет мои теперешние действия. Но он вопросов не задавал, и меня это вполне устраивало.
До того, как мы приехали сюда, я хотела оставить его на пляже, а сама отправиться на поиски пещеры. Но теперь передумала. Слишком заметна была его машина в этом пустынном месте.
— Мне бы не хотелось, чтобы тебя здесь видели, — подумав, сказала я Ване. — Поезжай-ка ты куда-нибудь покатайся, а через час, — я посмотрела на часы, и Ваня тоже, — возвращайся назад. Все свои вещи и деньги я оставлю в машине.
Мне все-таки удалось его удивить. А я-то уж думала, что это сделать невозможно.
— А если тебя не будет? — резонно спросил он. Ну, что за умница!
— Тогда покатайся еще часик и снова приезжай.
И чтобы предупредить его следующий вопрос, я добавила:
— И так каждый час. Если меня не будет до семи, нет, до восьми часов, поезжай домой и возьми из бумажника столько, сколько посчитаешь нужным. На днях я тебя найду и заберу вещи.
Иван пожал плечами, сел за руль и через несколько секунд скрылся за поворотом. И я осталась наедине с морем, солнцем и жарой.
Мне предстояло карабкаться вверх по почти отвесному склону. То есть с пляжа он выглядел довольно пологим, но мне известно, насколько обманчиво выглядят самые крутые склоны со стороны.
Через пятнадцать минут я была мокрой с головы до ног, а никаких признаков малейшей щели в земле не обнаружила. Оглянувшись назад, я увидела, что пляж находится в двух шагах от меня, и при желании добежать до него можно было секунд за сорок.
— Ну что же, — успокоила я себя, — возвращаться будет не так трудно. — И пошла дальше.
Еще минут десять я продвигалась с той же скоростью и с тем же успехом. Потом склон стал еще круче, и мне пришлось сменить способ передвижения. Проще говоря, я встала на четвереньки.
На моем пути не было ничего, за что можно было бы уцепиться, ни кустика, ни торчащего из земли корня. Камни сыпались из-под ног и скатывались вниз. Остановившись на более или менее пологом месте, я перевела дыхание и снова обернулась назад. Это было похоже на страшный сон, в котором бежишь во весь опор, но остаешься на том же самом месте.
"Теперь я понимаю, почему Раушенбах не решился лезть сюда после барбекю, — подумала я. — Тут и без барбекю, того и гляди, богу душу отдашь».
Если в моем организме и оставалась еще хоть капля пива из «Гамбринуса», то она давно испарилась.