I
К юго-востоку от Хэмпдена, близ извилистого ущелья реки Сэлмон, простирается цепь крутых, скалистых гор, не поддающихся отважным поселенцам. Ущелья там слишком глубоки, и слишком обрывисты их склоны – они пригодны лишь для сезонного выпаса скота. В последний раз, когда я посещал Хэмпден, известный как Адские Земли, он являлся частью заповедника Блю-Маунтин-Форест. Нет ни единой дороги, что связывала бы эту недоступную местность с внешним миром, и жители гор скажут вам, что она пожаловала сюда прямо со двора Его Сатанинского Величества. Существует поверье, что здесь обитают духи, – но никто не знает, какие именно. Местные не отваживаются заходить далеко в глубины таинственных гор, так как верят легендам индейцев Нез Пёрс[22], что бессчетными веками сторонились той земли: по их словам, там было место игрищ «гигантских злых духов из внешних миров». Эти наводящие на размышления легенды немало раззадорили мое любопытство.
Свою первую – и, слава богу, последнюю! – поездку в те горы я совершил летом 1938 года, когда жил в Хэмпдене вместе с Константином Теюнисом. Он трудился над монографией по египетской мифологии, и большую часть времени я проводил в одиночестве, несмотря на то что мы делили небольшой коттедж на Бикон-стрит, с видом на печально известный Дом Пирата, построенный Экзером Джонсом более шестидесяти лет назад.
Утро 23 июня застало меня шагающим среди странного вида гор, которые еще в семь утра казались ничем не примечательными. Я отошел примерно на семь миль к югу от Хэмпдена, прежде чем заметил нечто необычное. Взбираясь на травянистый гребень над особенно глубоким каньоном, я наткнулся на полосу земли, где не росли ни травы, ни кустарники. Она простиралась на юг, по горам и теснинам. Сперва я подумал, что это следы осеннего пожара, но, изучив почву, не обнаружил никаких его следов. Ближайшие косогоры и ущелья были обезображены и обожжены, будто гигантский факел уничтожил всю растительность. И все же это был не пожар…
Я ступил на жирную, черную землю, где не росла трава. Приближаясь к центральной части этой пустоши, я заметил, что вокруг стоит странная тишина. Молчали жаворонки, спрятались кролики, и даже насекомые, видимо, покинули это место. Взобравшись на пригорок повыше, я попытался понять, насколько далеко простирается эта необъяснимая бесплодная пустошь. А затем увидел одиноко стоящее дерево.
Оно росло на холме, что был немного выше прочих, и привлекало взгляд потому, что встретилось мне совершенно неожиданно. Я не видел ни одного дерева за много миль вокруг – неглубокие лощины поросли черемухой и боярышником, но взрослых деревьев не было. Странно было встретить его здесь, на гребне холма. Чтобы достичь его, мне пришлось перебраться через два крутых ущелья, и меня ожидало нечто непредвиденное. То была не ель, не сосна, не каркас