— О, Туро… — Крошка внезапно замолчала, словно не хотела говорить, и взяла с подноса булочку, от которой отказалась Кэрол. Она съела ее, облизнула пальцы и сказала: — Я попрошу Джима, чтобы он разрешил тебе спускаться вниз на весь день. Хочешь, я помогу тебе переодеться?
— Через минуту… Крошка?
— Что?
Кэрол посмотрела на толстуху серьезным и даже немного строгим взглядом.
— Я бы сказала, что мы стали подругами, правда?
Лицо Крошки расплылось в довольной улыбке.
— Надеюсь. О, Господи!.. После всего того, что нам пришлось пережить вместе.
— Если бы не ты, я бы просто не выжила. Я знаю, что обязана тебе своей жизнью, и мне жаль, что я сказала… что я заговорила о смерти. Это было жестоко и отвратительно, но я сказала неправду. У меня просто было ужасное настроение. Мне нужно, наверное, хорошенько выплакаться.
— Конечно, — сказала Крошка и кивнула. — Я тебя прекрасно понимаю. Я бы на твоем месте… я хочу сказать, что просто ненавижу цепи и все остальное. Мне на самом деле жаль, что так получилось.
— Но все равно это лучше, чем когда тебя до одури пичкают наркотиками и ты ничего не соображаешь.
— Конечно, это намного лучше.
— А для чего вы вообще решили применить наркотики, Крошка?
— Только для того, чтобы с тобой легче было справиться.
Кэрол задумалась над словами толстой тюремщицы и в конце концов запротестовала:
— Я бы и так не доставила вам никаких неприятностей. — Она закурила дрожащими руками и вновь посмотрела на Крошку. Барбара Хендершолт спокойно и внимательно слушала. — Три недели! И ты не имеешь ни малейшего понятия, сколько это еще может продлиться. Еще неделю? Две недели?
— Надеюсь, нет, — осторожно ответила Крошка.
— Но почему так долго? Неужели вы не можете побыстрее получить деньги? — Крошка почесала за ухом и недоуменно посмотрела куда-то вдаль. Кэрол быстро сказала: — Наверное, мы ждем не денег, да? Выкуп вам не нужен. Ты хочешь заставить меня поверить, будто вам нужны деньги, но на самом деле вам нужно что-то другое!
Крошка отвернулась, кое-как встала и тяжело подошла к окну. Шла она с таким трудом, словно брела по глубокому снегу или своему жиру.
— О, Боже, Кэрол, прошу тебя, не начинай все сначала! Тебе абсолютно нечего беспокоиться, для тревог нет ни малейших оснований. Я тебе это столько раз уже говорила и повторяю еще раз.
— Ничего ты мне не говорила, — с притворной жестокостью возразила Кэрол и упрямо покачала головой.
Последние слова Кэрол Уоттерсон произнесла мрачным голосом. Она посмотрела на цепь, от которой ныли запястья, потом на темную лестницу и подумала, как думала уже не раз раньше, о побеге. Крошка по-прежнему считала ее бессильной и в который уже раз проявила беспечность, оставив на свободе только со связанными руками. Кэрол на самом деле до сих пор была очень слаба и не уверена в своих силах, но знала, что, надумай она бежать, Крошка не смогла бы помешать ей. Большой Джим уехал, она слышала шум отъезжающей от дома машины. Но может, он вернулся, когда она зачем-то отвлеклась или задумалась. Она могла просто не услышать.