Проснулась я на рассвете. Потрясение ото сна сначала показалось несильным, и я подумала, что быстро забуду о нем. Потом отправилась по делам, но надежда, что сон забудется, не оправдалась. Я прекрасно знала, что послужило причиной этого сна. Когда у нас с Девом начались настоящие раздоры, то я поняла, чем все может закончиться. У меня тогда появилась дикая мысль, будто я смогу привязать его к себе с помощью ребенка. Поэтому в критическое время я перестала принимать противозачаточные таблетки. Сейчас я стыжусь того, что такая мысль пусть даже на секунду могла прийти мне в голову. Я была в отчаянии, но отчаяние не служит достаточным оправданием для того, что я сделала. Использовать таким способом Дева, использовать ребенка… Прошло всего несколько дней, и я уже ненавидела и презирала себя.
День становился все хуже и хуже. Я бесцельно бродила по залитому солнцем студенческому городку с растрепанными волосами, в платье, которое требовалось погладить, и что-то шептала про себя, как Офелия. В маленькой наивной головке Офелии крутилась насмешка Гамлета. Наконец Офелия…
У меня было настроение, в котором, наверное, обычно и совершаются самоубийства. Мысль покончить счеты с жизнью пришла мне в голову впервые в жизни, и это было совсем неудивительно. От идеи о самоубийстве некуда было деться, и она даже показалась мне приятной. Самоубийство представлялось мне необходимым искуплением за все мои грехи и отвратительные поступки.
Холмы Беркли уже покрылись апрельской зеленью, над городком, заросшим рододендроном и азалиями, синело безоблачное небо, а вдоль Университетского шоссе дул солоноватый ветерок. Сейчас все у меня вызывало усталость: и думать, и смотреть, и дышать. Сейчас я прекрасно понимала всех самоубийц: прыгающих с мостов, тонущих в океане и принимающих таблетки. Решение покончить с жизнью не было очень трудным, оно сопровождалось громадными волнами саможалости и торжественным звоном литавров. Никакой трагедии, никакой потери. Человек просто достигает черты, у которой должен выключить свет и принять темноту и все, что связано с ней.
Я отправилась со своей новой теорией в Кампанилью и села на лифт. Время от времени самоубийцы, которые не могли тратить время на длинную дорогу до Золотых Ворот, пользовались услугами Кампанильской башни. После нескольких прыжков со смотровой площадки, ее застеклили. У меня не было особо срочных планов в отношении самоубийства, я просто знала, что это скоро произойдет. Сейчас же мне просто хотелось покинуть людные улицы и найти что-то, напоминающее башню из слоновой кости. Пусть в Кампанилье и было шумно, зато очень удобно.