Филисия налила стакан пахты, села и неожиданно негромко охнула от боли.
— Кевин научился принимать мою желчь, а других козырей у меня нет, — рассмеялась она.
— Подавай ему на левую сторону. У него еще неважный бекхэнд.
Филисия прислушалась к звукам пишущей машинки с таким видом, словно это был Бах.
— Сэм работает на износ, — заметила Кэрол.
— Сэм пишет статью для «Харперса», — объяснила Филисия. — Он должен был сдать ее еще на прошлой неделе. — Она наклонила стул назад, открыла у себя за спиной ящик и достала неначатую пачку сигарет. — Закуришь?
— Умираю, как хочется курить, но горло не перенесет дыма.
Филисия понимающе кивнула и раскурила сигарету, потом помахала спичкой. Выдохнула дым, удобно развалилась на стуле с круглой спинкой и скрестила лодыжки. Почти весь свет от единственной в столовой лампы сейчас падал на ее лицо. Она рассеянно потерла след от укуса москита на руке. Глаза были полузакрыты, на темных ресницах блестела тонкая пленка пота.
— Хочешь спать, мама? — На лице Кэрол появилась улыбка, тонкогубая, бесцветная, нейтральная. Она сидела за столом и так крепко сцепила руки, словно хотела что-то задушить… может, свои собственные нервы.
Филисия сказала:
— На следующие выходные мы с Мартой Пеллинг собираемся поехать на аукцион в Мамаронек. Хочешь поехать с нами?
— Может быть. Собираетесь что-нибудь покупать?
— Они выставили на продажу Уинслоу Гомера. Генерал давно хотел купить Гомера, так что я буду торговаться от его имени. Еще обещали выставить Поллока. Поллок мне самой нравится. Если цена не будет слишком высокой, то обязательно куплю.
— А какая приемлемая цена за Поллока?
— Ну в Парке Бернет не так давно его продали за семь тысяч.
— Двадцать пять лет назад один старьевщик купил несколько десятков картин Поллока по четыре цента за фунт веса. Он собирался изолировать ими трубы.
— Четыре цента за фунт, — изумленно повторила Филисия Холланд.
За окном послышался громкий лай Риггса, потом пес соскочил с заднего крыльца и куда-то помчался. Филисия и Кэрол подпрыгнули от неожиданности. Филисия рассмеялась над своим испугом, но тут же посерьезнела.
— Дорогая…
— Нет, со мной все в порядке, мама. Пожалуйста, не… д… дотрагивайся до меня.
— В чем дело?
— Они заперли меня, посадили на цепь и надели на шею собачий ошейник. Я как-то выбралась оттуда… черт побери, как-то. Но что, если они вдруг решат вернуться за мной прямо сюда?
На этот раз Филисии удалось поймать одну из рук дочери и крепко сжать.
— Это невозможно. Не бойся, шансы, что они вернутся, равны практически нолю. Если бы тебе угрожала хоть какая-то опасность, Гаффни непременно выделил бы людей для охраны…