Аудиторы считали покупку и продажу государственных казначейских облигаций до истечения срока «трейдингом», что, по их мнению, ничем не отличалось от азартных игр на крупные ставки.
«Трейдинг недопустим, – настаивали они. – Вы – коммерческий банк, а не инвестиционный. Вы не сертифицированы для ведения трейдинга. Вы должны сосредоточиться на основных доходах и традиционных для коммерческого банка методах заработка – выдаче коммерческих кредитов и коммерческих закладных».
Представители ФКСД также настоятельно советовали TCNJ списывать как амортизацию невыплачиваемые кредиты. И не то чтобы они не были правы. Банковское законодательство требовало, чтобы кредиты, по которым заемщик не производит выплат, списывались и фиксировались в бухгалтерских книгах как убытки. Зигги знал правила, но не собирался им следовать. Если заем, по его оценке, когда-нибудь окупится, он мог висеть сколько угодно, а требования аудиторов из федерального агентства Зигги мало беспокоили.
«Аудиторы ошибаются, – сказал Зигги совету директоров. – Они хотят, чтобы я списывал долги. Но посмотрите, например, на этот кредит. Это не плохой заем – это хороший клиент, у которого был неудачный период. Мы проведем новую экспертизу – кроме того, у меня есть личное ручательство этого клиента. ФКСД просто не понимает, о чем говорит».
Чтобы приструнить банк, аудиторы из ФКСД потребовали внести изменения в протокол о намерениях и предупредили, что в случае отказа от подчинения будет выдано запретительное предписание. Если протокол о намерениях был лишь набором настоятельных рекомендаций, то отказ от соблюдения запретительного предписания способен был повлечь за собой серьезные последствия. Регулятор мог установить полный контроль за выдачей банком кредитов и ограничить его в открытии новых филиалов. Если бы акционеры TCNJ узнали, что банку выдано запретительное предписание, это могло бы поколебать их уверенность и побудило начать избавляться от акций; а уж если бы о запретительном предписании узнали клиенты, мог начаться массовый исход из банка, и банк лишился бы всех денег вкладчиков. Все это было смертельно опасно для TCNJ. В худшем сценарии вмешаться могло и государство, взяв банк под полный контроль, уволив всех, кого сочло бы нужным, и переведя его под собственное управление или выставив на продажу.
Помимо требований о прекращении трейдинга облигаций и списании невыплачиваемых кредитов, в протоколе о намерениях от банка требовалось нанять нового президента с серьезным банковским опытом.
Кроме того, с целью убедиться, что требования регулятора выполняются, в протокол о намерениях включили пункт о необходимости назначения независимой консалтинговой фирмы, которая должна была следить за проведением необходимых изменений.