- Хотите правду? Пожалуйста! Я радовалась, когда эта заносчивая сука сдохла! Туда ей была и дорога!
- А когда ее муж спивался? И дочь едва от голода не померла? -
Братья пока не вмешивались. Сарита и сама неплохо справлялась.
- Почему я должна думать о ее выродке?
- Потому что Даэлис считала вас подругами? Потому что рассказала вам про нерожденного еще сына?
Анна Мария чуточку побледнела. Глаза у нее явственно забегали.
- Она... не говорила!
- Неужели?
- Это уж потом я узнала...
- Разве? А от кого?
- От...
- Ну же, смелее, - подначила Сарита. - Скажите, что с вами поговорил Даэрон, или что Тони сболтнула случайно?
- Я... я уж и не помню.
- Помните вы все, - поморщилась женщина. - Отлично помните. Сильно вы ее ненавидели, значит. Если столько лет прошло, дети выросли, а в вас это не улеглось...
Анна Мария опустила глаза.
Специально смотрела в пол, чтобы никто не увидел полыхнувшую внутри тяжелую, черную ненависть.
Ненавидела?
Нет, это не то слово. А какое - то, она и сама не знала.
Ненависть, она живая. А она бы Лассара своими руками... вот как есть, и убила бы, и на куски порвала, и свиньям скормила. Чтобы и семени ее поганого в округе не осталось!
Чтобы ничего... и никого... и ни могилки, и ни былиночки!
Это не ненависть. Это нечто другое, куда как более страшное. Но есть ли для этого слово в человеческом языке?
Наверное, нет. Как-то слишком он беден на эмоции. Любовь - и к конфетам, и к детям, обозначается одним словом. Ненависть - тоже. А ведь они такие разные...
Анна Мария, задумавшись, и не поняла, как что произошло. Но ее голову подняли вверх.
- Ненавидела. На могилку-то ходишь? - задушевно так уточнил брат Матео.
- Нет!
- А что ж так? Посидишь, плюнешь пару раз, жизни порадуешься, ты-то жива, а из нее чертополох пророс...
- Я этого не хотела, - честно сказала Анна Мария.
И верно. Не хотела.
Ну что такое смерть, тем более, для некроманта? Да ничего! Просто один шаг. Была она в одном состоянии, будет в другом. У некромантов вообще свои отношения со смертью, в которые лучше не лезть. Очень уж они интимные. Личные.
А вот если бы Даэлис осталась жить, если бы она потеряла все, что ценила, что любила... мужа, дочь, дом, силу...
О, вот тогда Анна Мария могла бы порадоваться! Это ведь страшнее любой смерти! А пережить соперницу... и что? Где тут удовольствие?
- А чего ты хотела? - вкрадчиво уточнил монах. - Или вернее - что тебе предложили? О чем попросили?
Анна Мария поежилась.
- Это страшные люди. Вы понимаете...
- Чадо Творца, это ты не понимаешь, - мягко перебил ее монах. - Ты где находишься? Верно, в храме. Оглянись вокруг, есть ли кто-то сильнее Его?