Жуть полнейшая, если честно.
Но все закончилось, поле опустело... Почти опустело. Остались лишь одежда, обувь, доспехи, оружие, какие-то личные вещи.
Единственный живой представитель этого мира на многие километры вокруг повернулся к нам. Прижал к груди правый кулак, после чего выбросил руку вперед с открытой ладонью, в точно таком же салюте и приветствии, как это делали древние римляне. Надо же... Иные времена, эпохи, культуры, народы и миры, а жест добрых намерений, открытого сердца и отсутствия оружия, аналогичен.
Я повторила его жест. Мир подсказал, что это действительно салют равных.
Ориэль и Леслия быстро повторили за мной, решив, что я знаю, что делаю. Волк просто склонил башку.
А император начал растворяться в лунном свете, истаивая прямо на наших глазах.
— Он что?! — опешил Ориэль. — Исчез как трупы?! Я зря его лечил?!
— Нет, он ушел. Это их волшебство. Магия диззаргов, — глядя на то место, где только что стоял мужчина, остававшийся величественным даже укутанный в простыню, пояснила я.
— Невероятно! — выдохнул цейлин и прижал ручки к груди.
— Не то слово, — хмыкнула я. — Пойдемте в отель, нам пора. Ориэль, когда полностью восстановишься, синяки мне убери, пожалуйста. Это не к спеху, можно завтра. И скажи, если мы можем чем-то тебе поспособствовать, то... Энергия? Сила? Какая-то иная помощь?
— Нет, ничего не нужно. Сон, еда, витамины и покой. Цейлины быстро восстанавливаются, нас такими создали, — смущенно улыбнулся наш чудесный зелененький барабашка.
Мы вошли в холл. Я заперла входную дверь, молча постояла с минуту, глядя на то, как исчезает в дымке этот несчастный край. За стенами отеля снова заплескался белый туман, и лишь тогда я повернулась к своим спутникам.
— Жуткий мир. Жуткая драма. Жуткая магия, — поежившись, негромко произнесла сильфида. — А я еще на свои проблемы жаловалась. Вот где настоящие ужас и трагедия.
— Война — это всегда трагедия, — подтвердил цейлин. — Агата, почему ты не позвала нас сразу? Зачем одна?
— Я была не одна, — едва заметно улыбнулась я и посмотрела на призрака. — Со мной был он. Этьен Рауль Эрнест.
Тот сначала дурашливо принял позу, мол, смотрите, какой я хороший. Но тут же опомнился, мотнул головой, отгоняя игривое настроение, и подошел ко мне. Встал так, чтобы я могла его погладить, если бы он вдруг снова стал осязаемым.
— Вы помирились? — поняла Леслия.
— Да. Мы... Наверное, вместе. Друзья. Не знаю.
Слово «наверное» волку не понравилось. Он приподнялся на задние лапы и неожиданно лизнул меня в щеку. Ощущение было странное: прохладное, словно сквозняком по лицу прошлось.